Наутро они тронулись в путь и благополучно добрались до станции. Там везший их мужик получил обещанную плату, нехорошо ухмыльнулся и развернул лошадей. И только в поезде, в который им удачно удалось втиснуться, жена Игната Тихоновича заглянула в свой дорожный сак.

Тут нужно сделать отступление и сказать, что никаким князем Игнат Тихонович Моршанский не был. А был он до несчастного тысяча девятьсот семнадцатого года купцом первой гильдии и весьма успешно торговал мануфактурой и коврами. Но образ жизни вел современный, в поддевках и плисовых шароварах не хаживал, во фраке выглядел вполне аристократически, и на приемы в Московском Биржевом комитете жену и дочь вывозил в шелках и соболях. Дом у него слыл хлебосольным, а его хозяин привечал художников и артистов, так что салон, который устраивали по средам его дочь и супруга, славился среди столичной богемы. Захаживал туда и известный ювелир Мансуров, демонической внешности и капризного характера брюнет, баловень судьбы, а также дам и барышень.

Не удивительно, что именно Мансурову заказал Игнат Тихонович подарок для жены на двадцатилетие свадьбы. Выслушав пожелание купца, ювелир сверкнул черным глазом и согласился. Но когда спустя три недели привез заказ, Моршанский ахнул. Заказывал-то он супруге дорогую безделицу в стиле Фаберже — папиросницу или туалетный набор с каменьями и херувимами, а своенравный творец поставил перед ним на стол статуэтку из белого золота. И изображала эта статуэтка обнаженную супругу Игната Тихоновича, Елену Николаевну. Словно наяда, вышедшая из воды, была она прекрасна и томна, металл лился живым телом, а глаза сверкали темными изумрудами. И ведь надо же: угадал, негодяй, под шелками и соболями все очертания фигуры, разве что родинки на правом бедре не было обозначено, а так — словно она сама ему позировала! Елена Прекрасная во всей красе.

Закусил губу Игнат Тихонович, замотал головой. Хоть и современных взглядов он придерживался, но всё же — супруга, мать его детей! Как такое непотребство в честь дня свадьбы дарить? Ох, и пересудов будет… Мансуров улыбнулся и уже было руку протянул, чтобы забрать статуэтку, но тут позади раздался умоляющий возглас — Елена Николаевна случайно заглянула в мужнин кабинет. Уж как она его уговаривала, неизвестно, но Моршанский, сдался, расплатился с ювелиром и оставил «Елену Прекрасную». Только любовались ею лишь он сам да супруга — статуэтка была заперта в сейфе и никому более не показывалась.

Когда же пришло время собираться в дальний путь, супруги Моршанские не знали, как быть с драгоценной статуэткой — спрятать её сложно, а открыто везти с собой слишком рискованно. Такие вещи в багаже сразу же привлекают ненужное внимание. Драгоценности и золотые монеты они зашили в подкладки одежды, спрятали в двойное дно кофров, в пудреницы и баночки с кремами. Да мало ли куда можно затолкать браслет или монеты. А тут — довольно большой кусок металла.

Но тут Елена Николаевне, которой особенно не хотелось расставаться с дорогой безделушкой, пришла в голову неожиданная идея. И, повозившись полдня с гипсом и формами, она сумела отлить точную копию собачки, стоявшей у них на полочке в детской. Вот только раскрасила её кое-как, и получилась собачка криворотая и с вытаращенными глазками. Но уж, какая есть. Главное, что внутри собачки была, залитая гипсом, спрятана «Елена Прекрасная», и поэтому весила она немало. Хозяйка уложила её в свой личный сак — между несессером и Библией. Ну кому в голову придет позариться на такую дешевую безделушку?