Пока он говорил, лицо Гертруды мрачнело всё больше и больше.

— Но ты же получишь сегодня целых двести пятьдесят золотых! — напомнила она. — Разве этого не хватит?

Мне было искренне жаль ее, но она сама должна была догадаться, что у молодого мужчины могли быть на эти деньги свои планы, и он вовсе не обязан был тратить их на нас.

— Если мы распорядимся ими именно так, как ты предлагаешь, то их хватит только на короткое время, — ответил он. — А что мы станем делать потом? Лас-Варас почти такой же дорогой город, как и столица.

— Но ты скоро закончишь академию, — упорствовала сестра, — и будешь получать жалованье.

— После выпуска я получу самый низший чин, и мое жалование будет невелико, его никак не хватит на семерых. А вот если я куплю патент на чин офицера повыше, то смогу быстрее продвинуться по службе и потом уже постараюсь вам помочь.

— Купишь патент? — переспросила Гертруда. — И много ли денег на него потребуется?

— Боюсь, что всё, что я сегодня получу, — брат окончательно разбил ее надежды.

А прежде, чем она успела сказать что-то еще, вмешалась матушка.

— Разумеется, ты должен купить этот патент! — заявила она без тени сомнений. — Ты заслуживаешь хорошей офицерской должности, но вряд ли сможешь получить ее просто так, учитывая твое происхождение, — темные мутноватые глаза ее снова заволоклись слезами. — Простите, мои хорошие, что именно я оказалась вашей матерью и так вас подвела!

Мы дружно бросились ее обнимать и заверять, что она ни в чём не виновата. И после этого даже Гертруда не решилась уже возобновить прежний разговор.

А потому после обеда (довольно сытного, почти праздничного) карета для нас была подана ко крыльцу, и слуги водрузили на нее все наши сундуки. Предстоящее путешествие радовало только моих племянников, и они сели на лавки с радостным гвалтом.

Норман помог подняться в карету матушке, а она еще обернулась и долго смотрела на дом, который вынуждена была оставить, возможно, уже навсегда. Гертруда всё-таки притащила в карету свою шляпную коробку и сжимала ленту, которой та перевязана с такой силой, что едва ее не порвала.

А когда в карету села я, к ней подошла Корнелия с кувшином в руках.

— Возьмите, мадемуазель! Я подумала, он тоже может вам пригодиться.

Эта забота была столь трогательна, что я не удержалась и расплакалась.

Стоявший на крыльце Даррен недовольно хмыкнул и подал кучеру знак трогаться. Карета медленно покатилась по ведущей к воротам аллее.

6. Глава 5

За всё то время, что я провела в Арвитании, я ни разу не выезжала за пределы поместья Ревиалей, а потому сейчас смотрела в окно кареты с большим любопытством. Собственно, в окно сейчас смотрели только я и дети. Матушка Табита, закрыв глаза, дремала, прислонившись к плечу Гертруды. А сама Гертруда сидела, буравя взглядом шляпную коробку, которую по-прежнему держала в руках.

— А что находится за тем лесом, мама? — спросила восьмилетняя Стефани.

Но Труди даже не услышала ее вопрос — так была поглощена своими мыслями. За нее ответил старший сын Ален.

— Там будет река со старым деревянным мостом, а за ней начинается уже другое герцогство — Клермон.

— Там есть горы? — еще больше заинтересовалась его сестра. — Или даже море?

В поместье Ревиалей была книга о географии Арвитании, и я постаралась изучить ее как можно подробнее. Да, горы в герцогстве Клермон действительно были (пусть и не очень высокие), а вот моря там не было.

Мы въехали в лес, и пейзаж за окном стал более однообразным — по обеим сторонам дороги росли высокие деревья, похожие на наши дубы, кедры, сосны. Наверняка здесь должны были водиться и грибы, и ягоды, и полезные травы. А учитывая, что денег у нас почти не было, такой подножный корм стал бы большим подспорьем.