– А книги?

– Можешь взять, только не разбрасывай и не загибай листы… – кивнул он и, уже закрывая дверь, наконец-то вспомнил о главном: – Как тебя зовут?

– Васька, – просто ответила она. Её все так называли: и в интернате, и в посёлке, и у дяди Пети.

– Ну зачем же так? – наставительно заметил он. – У тебя красивое имя. Я буду называть тебя Василиса. Или ты всё же Василина?.. Слышал, что и такое имя тоже существует.

– Нет, я Василиса, – слегка сконфуженно отозвалась Васька: совсем необычно было слышать своё полное имя.

– Значит, угадал. Хорошо, Василиса. А меня зовут Марк Антонович, – он минуту подумал, – если хочешь – Марк…

Раздумывая о том, что величать хозяина Марком без Антоновича не совсем уместно, Васька перемыла все окна. Со средствами, которые он дал ей, мыть было очень просто. Быстро помыла полы во всей квартире, а после – искупалась под горячим душем и, приготовив себе бутерброд с какой-то диковинной колбасой, устроилась на кухне с любимой книгой «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Она купила эту книгу за двадцать рублей у старушки на книжном базаре, когда ещё были деньги. Просмотрела слишком знакомые, как свои воспоминания, листы о сиротском детстве Джейн и, замирая, перейдя к истории любви, уже дочитала до момента свадьбы, когда неожиданно домой вернулся хозяин.

Сняв туфли в прихожей, Марк в костюме вошёл на кухню и устало опустился на стул.

– Я хочу чаю, Василиса, – удовлетворённо выдохнув в родных стенах, попросил он.

Она налила свежую воду в чайник, принесла тапочки, присела, чтобы аккуратно поставить их возле его ног, но он поднял её за подбородок, улыбнулся, ласково потрепал по щеке.

– Не надо, девочка. Не стоит так: я сам.

Когда Марк возвратился на кухню без пиджака и галстука, на ходу расстёгивая верхнюю пуговку нежно-голубой рубахи, на столе уже стояла чашка с ароматным чаем, а на тарелочке красовались сделанные по всем правилам поварского и дизайнерского искусства маленькие бутерброды «канапе». Васька гостеприимно повела рукой, не отрываясь от книги. В уже не раз читаемой истории как раз настал самый душещипательный момент: благородная горемычная Джейн медленно брела по заснеженной пустоши, умирала от неистового голода на пороге чужого дома, а потом Сент-Джон внёс мисс Эйр в тёплую комнату. Глотая сентиментальные строки, Васька заплакала. Удивлённо подняв бровь, хозяин спросил:

– Что случилось?

– Понимаете, он её любит, но у него сумасшедшая жена, а она… – всхлипывая и вытирая капли слёз с бледных щёк, поделилась она.

Марк взял из её рук книжку, посмотрел на корешок и захохотал:

– Успокойся, девочка! Они поженятся!

Он смеялся весело, заразительно, и Васька тоже невольно засмеялась, пока не почувствовала, как её подняли, усадили колени, нежно прижали к себе и поцеловали в висок. От Марка приятно пахло одеколоном и, кажется, вином. И она… Вот дура!.. Она погладила его щёку, почувствовала ладонью чуть покалывающую, отросшую щетину, и внутри вдруг что-то так заныло, так задёргалось, только не больно – приятно, неимоверно сладострастно. А он двумя руками осторожно обхватил и притянул ближе её лицо, посмотрел в глаза, поцеловав невысохшую слезинку, и ласково прижался к губам.

Ваську никто ещё так не целовал. Она дважды уже пробовала данное действо: с одноклассником Васей и Андреем из старшего класса, но мальчишки только противно слюнявили рот, а этот… медленно, нежно раздвинул её губы, лаская языком, так же трепетно присосался, чуть отпустил, дав выдохнуть и ощутить непонятный прилив внизу живота, а потом снова провёл языком по нижней губе и снова присосался. Ваську затрясло, как в лихорадке, и, чтобы не упасть от головокружительных эмоций, она ухватилась за его широкие плечи, подняла руки в желании ершить его тёмные волосы, ненасытно прижалась губами к его щеке, а он, сойдя с ума от этих неумелых ласк, взял её на руки и, целуя, понёс по лестнице на второй уровень квартиры, хрипло вздыхая в бархатистую кожу девичьей шеи.