Король нахмурился, заподозрив неладное. И подозрения его были оправданны:
— Это…
— Да, вашество, мне пришлось позаимствовать пару десятков камней из вашей шкатулки, спрятанной в стенном хранилище за зеркалом в гардеробной. Как вы помните, я дракон и хорошо чувствую драгоценности, — с самодовольной и очень раздражающей улыбкой ужас спросил: — Вы ведь не против?
Будто у Раданэша было право возмущаться…
Абель оказался прав. Опалы в Темных землях считались настолько ценными и встречались так редко, что в первой попавшейся ювелирной лавке, куда привел нас тонкий драконий нюх, за один небольшой камешек Абелю, не торгуясь, выдали внушительный кошель, полный золотых. И к этому золоту он отнесся с куда большей нежностью, чем к монетам нашего государства.
Выбирать постоялый двор и договариваться о комнатах тоже выпало на долю Абеля. Пусть даже здесь говорили на всеобщем, но непривычный акцент и любовь рубить слова, проглатывая окончания, и меня, и Раданэша несколько смущали. Впрочем, возможно, смущало это только меня. Король сам по себе был подавленный и тихий. Все еще переживающий из-за несостоявшегося предательства. Он ждал возмездия и не мог понять, почему оно задерживается.
Я тоже не могла забыть те страшные мгновения, но волновало меня немного другое…
— Простите, — я мялась перед ним, теребя рукав курточки и не зная, с чего бы начать.
Пока Абель пытал хозяина постоялого двора, требуя самые лучшие номера и не желая мириться с тем, что они уже заняты, я решила разделаться со своими мучениями и просто узнать ответ на вопрос, что меня так гнетет.
— Ты что-то хочешь? — Раданэш вопросительно приподнял бровь.
Мы стояли в стороночке, тихо сочувствовали раскрасневшемуся и обозлившемуся, но еще не сломавшемуся под натиском дракона бородатому мужику, что комплекцией больше походил на мясника, нежели на хозяина постоялого двора с нежным названием «Зимний сон».
— Да, не сочтите за наглость, просто этот вопрос мучает меня, ну… понимаете, с пробуждения ледяного дракона.
— Задавай.
— Почему вы не убили меня? — глаза у короля округлились, скрыть удивления Раданэшу не удалось. Едва ли раньше какая-нибудь ненормальная приставала к нему с подобными вопросами. — Пока Абель был один, это еще как-то можно было объяснить, но потом, когда вы пробудили второго дракона, кристалл же был у вас. Вы могли убить меня, и Абель умер бы следом. Вы умеете обращаться с кристаллами, не верю, что ничего не знали о связи между хранителем и драконом. Так зачем нужно было ждать исхода сражения? К чему так рисковать?
Раданэш недолго помолчал, размышляя над моим вопросом, под аккомпанемент устрашающего драконьего рыка, которым Абель пытался убедить хозяина выполнить его требования.
— В жизни мне довелось совершить много скверных поступков, которыми нельзя гордиться, но никогда я не убивал детей.
Вот это было неожиданное признание. Ведь выходило, что, пока Абель чуть ли не планы строит на наших совместных драконят, король считает меня ребенком. Умилительное заблуждение, если учесть, что в наших местах девица моего возраста уже не только не ребенок, но, как правило, глубоко замужняя, как минимум дважды рожавшая мать семейства.
Это только принцессам позволено быть переборчивыми и сидеть в девках в девятнадцать лет. Нам же, простым смертным, в свои двадцать не обзаведшимся семьей, суждено было носить позорное звание старой девы и робко надеяться, что хоть какой-нибудь вдовец решится взять такую сомнительную прелестницу в свой дом. Ведь если до восемнадцати замуж не вышла — значит, неполноценная. А кому такая нужна?