— Он нас найдет.

Улетали мы тихо и по возможности незаметно, под яростный вопль ледяного дракона, не желавшего отступать. Поглощенный сражением, жаждущий крови, он раз за разом бросался на воинов, уворачиваясь от мечей, что, в отличие от всего оружия той же гарратской флотилии, неспособного нанести дракону особый вред, действительно ранили.

— У него совсем мозг отмерз, — простонала я едва слышно, опасно извернувшись на Абеле.

Невообразимая глупость на самом деле — рисковать своей жизнью, чтобы убедиться в безопасности чужой. Я не чувствовала ответственности за ледяного дракона, но все равно почему-то надеялась, что с ним все будет хорошо.

Абель целеустремленно летел вперед, ни разу даже не обернувшись. Дракона совсем не интересовала судьба собрата. Меня, наверное, тоже не должна была бы волновать… особенно если учесть, что наше с отморозком знакомство чуть было не стоило мне жизни. Не будь я единственной девушкой в нашем маленьком отряде, он бы убил меня не раздумывая.

Я это понимала, но все равно периодически оборачивалась, чтобы проверить — не видна ли позади белая крылатая фигура.

Видна не была.

Летели мы долго, и первое время я еще была оптимистично настроена, часто оборачивалась, на что-то надеялась… Потом устала. Замерзла. Натерла себе что-то жизненно важное, постоянно ерзая по жесткой драконьей шкуре. Проголодалась.

Мы все летели. Унылый заснеженный пейзаж не радовал разнообразием — снег скрадывал неровности, делал почти неразличимыми леса и поля, скрывал скованные льдом реки. Пейзаж не менялся долго, но чем ближе мы подлетали к границе Талого удела, чем глубже забирались на материк, тем мягче становился климат. Беспросветную белизну стали разбавлять живые поселения. Нарочито демонстрируя, напыщенно выставляя напоказ свое довольство жизнью даже в таких нечеловеческих условиях, небольшими деревеньками, хорошо различимыми в предрассветном полумраке благодаря светящимся окнам домиков — солнце еще толком не поднялось из-за горизонта, а деревенские жители (подумать только, тут тоже были деревеньки!) уже готовились к непростому дню. Мы отдалялись от центра вечной мерзлоты, от дворца хейзар и ее замораживающей силы, и поселений становилось все больше, они делались все зажиточнее и благополучнее, превращаясь из просто больших деревень в города.

К обеду беспросветная зима сменилась многообещающей весной, а мы добрались до самого большого города Талого удела и почти достигли границы земель Ледяной королевы. По крайней мере, так заявил Абель, приземлившись на небольшой поляне, среди живых деревьев, в нетерпении ожидающих лета.

— Найдем гостиницу, в ней и переночуем. Утром полетим дальше, — выдал план на день ужас, закидывая сумку с моими вещами на правое плечо.

На левом уже висела его, с небрежно переброшенным через сумку плащом, лишь чудом не потерявшимся во время полета, но конкретно промороженным и даже покрывшимся льдом. Он трагично хрустел и обещал разломаться пополам, и, слушая этот хруст, я просто радовалась, что Абель не совсем уж бессильный и хоть какую-то защиту во время полета поставить в состоянии.

Иначе ждала бы меня незавидная участь этого несчастного плаща.

— Мы не знаем, какие монеты здесь используются. У нас нет денег… — сдержанно заметил Раданэш, потирая поясницу. Все же в его возрасте такие приключения и правда были лишними.

— У нас есть кое-что получше ваших дешевых монеток. То, что одинаково ценится везде, — ужас загадочно улыбнулся, отцепив от ремня небольшой мешочек и взвесив его в руке, — но на материке — особенно сильно. Голубые опалы.