Пришельцев осталось двое и, осознав своё поражение, они ринулись на Эергура, чтобы обезглавить армию мёртвых, чтобы лишить их предводителя, потому что именно Всдадник и направлял их в отсутствии Богини, именно он и воодушевлял.

Когда на Цефара наскочили в двух сторон, Эергур рубанул наугад и, кажется, ранил одного врага в плечо. По крайней мере, он видел россыпь хрустальных искр, разлетающихся в разные стороны. Но это было последнее, что он видел. Развернуться и нанести второй удар Эергур не успел – его стащили с коня и повалили лицом в каменистую почву. Он почувствовал, как хрустит его нос, ощутил влагу на губах, а вслед за этим его оглушил перестук копыт.

Всадник понял, что он не один, что к нему спешила подмога, и не какая-то свора призраков или груда костей, а настоящая помощь. Не без труда он оторвал голову от земли и увидел, как в сизом пару сверкнули золотые вспышки. Эергур насчитал пять вспышек, они блестели над исполинскими, раздувающими ноздри конями.

На пришельцев неслись Всадники Ёиль. Пять бунтарей, пять королей их проклятой Пирамиды, а вслед за ними ступала сама Богиня. Она ступала как предзнаменование победы, как приговор для тех, кто решил, что опыт всей её жизни никчёмен и не заслуживает сохранения.

«Вы обречены», – подумал Эергур, взглянув на оторопевших системщиков.

Те вскочили на ноги, бросив поверженного в пыли, и метнулись на Всадников, будто надеялись уйти от божественного гнева.

Схватка была ослепительной и поистине великолепной. Всадники окружили системщиков и обрушили на них свои мечи, они не были даром Богини, они были отголосками их былой славы и статуса – они были мечами королей. Но разве можно устоять против пятёрки волшебных коней, даже если на них восседают отверженные?

Пространство Ётэрхоля наполнилось звоном и светом. Тела посланников сверкали сотрясаясь от ударов, от них отлетали осколки, рассеиваясь во все стороны и освещая поле битвы. За спинами наездников стояла Ёиль. Она воздевала руки к небесам и что-то шептала, закручивая серые облака в тугие спирали. И вот эти кольца воздушных масс сделались настолько огромными, что сумели образовать воронку. Всадники Ёиль нанесли последний сокрушительный удар, расколов пришельцев, а небесный водоворот подхватил тысячи осколков и закружил их, поднимая в тёмные небеса мёртвого мира.

Шатаясь, Эергур встал на ноги, он облокотился о Цефара и вскинул голову, наблюдая, как развеваются по мрачным небесам белые брызги света, как загораются они звёздами в тусклом мире мёртвых, как освещают они его пределы. Затем он перевёл взгляд на свою госпожу. Она продолжала созидать – она раскручивала и раскручивала воронку, но уже над головами бойцов. Она рассеивала то, что осталось от посланников Праотца по границам своего чертога не как проклятье, а как дар света, который призывала служит ей.

На заре своего становления Ёиль победила великого разрушителя Гамунгадраса, сейчас зрелая многоопытная Богиня поборола саму волю их общего отца. Она сделала из его карателей своих слуг, поставила их на небеса, повелев освещать тусклый мир знаний, решив, видимо, что пора уже сделать их видимыми для всех желающих. И тела поверженных посланников действительно осветили Ётерхоль: дворец Богини, далёкие пики гор и мост, на котором шло сражение. Эергур увидел груды костей и сгусток чего-то бесформенного, полупрозрачного, рассеивающегося в новом свете. Он пригляделся и понял, что это тени – слуги Вольгера. Они сгрудились у безвольного тела своего покровителя, они тормошили его, оплакивали, призывали, но всё было тщетно. Вольгер не отвечал на их призывы, он продолжал лежать бесформенной, тёмной массой.