— Опять она, — раздалось за спиной. — Снова намерена нас угробить?

— Почему Совет позволяет ей разгуливать как ни в чём не бывало?

От стыда я вжала голову в плечи и постаралась отделиться от основной толпы. Приметив ветвистое дерево на краю леса, я поспешила за ним укрыться, а следом с болью на сердце стала наблюдать за происходящим.

По отрывкам фраз стало ясно, что один из эльфов вознамерился оседлать несчастное и напуганное животное.

— Ну же! — командовал он. — Прижмите его, как следует воздухом! Мне бы только подойти поближе...

Дормун пытался хлестать хвостом, царапал когтями чешую у горла — очевидно пытаясь разрубить невидимую петлю из воздуха, бесновался и издавал раздирающие душу звуки. Нутро буквально пожирало желание вмешаться, но я не могла решиться. Только не после вчерашнего. Да и кто из эльфов станет слушать какую-то полукровку?

Оттого я выдохнула с облегчением, когда до меня донёсся сердитый голос Изриина:

— Что вы делаете?!

— Изриин! — обернулся к нему тот, что ранее командовал. — Я стану наездником дормуна! Посмотри какой красавец!

— Ты станешь калекой, если немедленно не прекратишь издеваться над животным! — прорычал тот в ответ. — Отпустите его!

— Но... Он сам к нам вышел! С ним в бою нам не будет равных!

— Это взрослый самец, ты не сможешь его приручить.

— Не такой уж и взрослый. Он почти выдохся, у меня всё получится, смотри!

Я не знала имени этого молодого эльфа и не встречала раньше никого черствее и глупее него. Разве, если бы мы могли приручить всякого дормуна, не было бы у нас целого загона с ними? Потому что в бою, за счёт своей чешуйчатой шкуры, они и правда были бы незаменимы.

Тем временем пленённый дормун действительно выдохся — эльфы сумели утопить его лапы и хвост в земле. Грудная клетка животного ходила ходуном от частого и тяжёлого дыхания, он злобно фыркал, а его острые, как у эльфов, уши хищно прижимались к голове. Его глаз с моего места видно не было, но я догадывалась, что в них застыл страх.

Молодой эльф направлялся к нему. Я тоже обнаружила себя в движении — оказывается, сама того не заметив, я покинула своё укрытие. Что я хотела? Как могла помочь дормуну? Что могла предпринять против чистокровного эльфа? Не знаю. Но что-то двигало мои ноги вперёд. Что-то руководило мной, вместо меня самой. Может быть, это было всё то же упрямство, которое никогда не давало мне спокойно жить. Впрочем, обратив на это внимание и испугавшись, я тут же замерла на месте. Ещё свежи были в памяти воспоминания о жестокой неудаче вчерашнего вечера.

Эльф остановился рядом с дормуном, тот дёрнулся, зажатый со всех сторон плотным воздухом.

— Я не причиню тебе вреда, — уговаривал эльф. — Ты станешь помогать мне, а я — тебе. Мы станем друзьями. Не стоит меня бояться, пусть люди боятся нас обоих.

У дормуна едва заметно дёрнулся хвост. И отломился в том месте, где его удерживала земля. Отломился! Словно ветка, разломанная чьими-то сильными руками... Кончик, оставшийся в земле, в миг почернел, а живой обрубок удлинился, вновь став острым хвостом, как и прежде. Он взметнулся вверх и тут же вниз, к ноге эльфа, закрутился на ней кольцом и дёрнул в сторону.

Всё случилось за какое-то мгновение. Силы в хвосте дормуна было столько, что эльфа подкинуло в воздух и отбросило к лесу. Он пролетел у меня над головой и врезался спиной в ствол дерева. Совсем, как тот странный человек в лесу. Все эльфы, как один, ошарашенно выдохнули, их магия ослабла, и дормун не преминул этим воспользоваться, вырываясь из оков земли и поднимаясь на дыбы. А затем он хищно пригнулся к земле, кончик его хвоста метнулся к ближайшему эльфу...