Я осторожно отодвинула полог из плотной ткани на входе и заглянула внутрь. Сердце забилось чаще: в полумраке комнаты на узкой койке у занавешенного окна лежал человек. Его тёмные короткие волосы закрывали лоб, а торс и одну из рук крепко стягивали полоски серой ткани, здоровой рукой человек пытался поправить подушку под спиной, на его шее болталась тонкая верёвочка с огромным клыком на конце. Он испуганно замер, когда встретился со мной взглядом, на его лице проступило узнавание.

— Я помню тебя, — тяжело выдохнул он. — Ты та, что смело шагнула в жуткий лес, а потом отказалась мне помочь. Но на мне нет ран от когтей тех ужасных птиц, это всё эльфийские уловки, да? А вот удар об дерево…

Я проскочила вовнутрь и задёрнула за собой полог. Сердце заходилось от страха: как? Как в Ущельи Надежды, в сердце жизни эльфов, оказался человек? Наш враг?!

— Как ты сюда попал? — едва слышно спросила я.

В моей поясной сумке есть отделение для ножа — некоторые травы невозможно собирать по-другому — я крепко обхватила его рукоять пальцами. И мгновенно выхватила нож, испугавшись шелеста полога, а в это время, мне на перерез, бросилась Ниирания. Она упала на колени пред койкой человека, закрывая его собой, и взмолилась, обращаясь ко мне:

— Летавия, нет! Шавион не представляет угрозы! Прошу тебя!

Они знакомы? Но… Как? Он же человек! А она чистокровная эльфийка, не покидавшая Ущелье! Или она всё же выходила за его приделы? Тайно, совсем как я?

— Ниирания…

— Он обычный человек, понимаешь? Пастух. Одна из его коз отбилась от стада, он отправился её искать, старейшина его деревни сказал ему не возвращаться без козы… Он блуждал по лесу три дня, у него кончилась еда и вода… Он далёк от войны, Летавия, Шавион рос в деревне, не зная ни сражений, ни магов крови. Для него это всё лишь рассказы стариков, которые больше выдумывают, чем знают. Он не хотел моей смерти, когда мы впервые встретились, и я не хотела его. Не все люди жаждут нас уничтожить, слышишь? Шавион точно не из таких.

— Я не встречал никого прекраснее Ниирании, — подал голос человек. — Я её люблю и никогда не причиню вреда.

Я посмотрела на эльфийку, она, после слов человека, смотрела на него, да с такой нежностью, что мне стало стыдно, будто я тайно подглядывала за тем, что не предназначено для чужих глаз. Я отвернулась, убирая нож обратно. Сердце постепенно успокаивалось, но тревога никуда не делась, обретая другое значение.

— Его же могут убить на месте, если узнают о том, что он здесь!

Нииарания тут же бросилась ко мне, вцепилась в край куртки пальцами, в её глазах стояли слёзы:

— Прошу тебя, Летавия, не рассказывай никому о нём! Его сильно ранили, у меня не было иного выбора! Я не могла бросить его в лесу! Должна была помочь! Я тоже! Тоже его люблю!

— Тогда зачем так рисковала? — с дрожью прошептала я. — Ты же знаешь, как эльфы относятся к людям. Знаешь, что здесь им не место. Тебя могут изгнать из-за этого, понимаешь? И меня точно изгонят, если узнают, что я обо всём знала.

После такого это неизбежно, я потеряю дом, если буду молчать — враг забрался в нашу обитель, последнее место, о котором не знают люди, где мы можем жить без страха и опасений. Это не шутки. Неужели Нииарания этого не понимает?

— Ещё несколько дней, Лета! Шавион почти восстановился, он не знает, где мы, я завяжу ему глаза, когда придёт время. Он согласен, он не желает нам зла.

— Не желаю, это правда, — кивнул человек и подхватил пальцами клык, лежащий на груди. — Клянусь памятью предков, покорителей драконов — она для нас священна.