— Не расстраивайся, — его голос был по-прежнему хриплым. — Ты недалека от правды, раньше я переносил видения гораздо проще, сейчас моему организму не так легко справляться с нагрузкой.

Я приблизилась к креслу на негнущихся ногах.

— Это было очень страшно, — промямлила, медленно усаживаясь.

— Ничего. — Он расплылся в самодовольной улыбке. — Я еще достаточно крепок для своего возраста, мы еще повоюем.

В этот момент вернулась Леночка с двумя стаканами воды в руках. Один она поставила перед Золотаревским, второй протянула мне. Владимир Петрович тут же осушил стакан залпом и вернул секретарше, я же только чуть пригубила и оставила воду у себя. Леночка улыбнулась нам обоим и вышла, аккуратно притворив за собой дверь.

Еще через несколько минут к Владимиру Петровичу вернулся нормальный цвет лица.

— На что это похоже? — не удержалась я от вопроса.

— На что похоже? — повторил он за мной и снова откинулся на спинку кресла, но на этот раз расслабленно. — Это как удар током, перестаешь осознавать, где ты, ничего не видишь вокруг, только картинки, которые сами по себе вспыхивают в твоем мозгу.

Я поежилась — звучало жутко. Но то, как смотрел теперь на меня Золотаревский, пугало меня еще больше. Словно знал обо мне что-то такое, о чем я не знала сама.

«Зверь, мне кажется, он видел что-то про меня».

«Вероятно, — откликнулся Зверь. — Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая».

«Ты это к чему?» — растерялась я. Все же не совсем оправилась от шока, и моя голова туго соображала.

«Интересно — спроси!»

Кажется, Зверь разозлился.

Я сглотнула.

Владимир Петрович все еще не сводил с меня глаз и ничего не произносил. И чего, спрашивается, уставился? Грибы у меня на лбу растут, что ли?

Раздражение добавило мне смелости.

— И могу я спросить, что же вы видели? — уже без всякого страха спросила я. —Вы сказали, что от моего прикосновения видение стало ярче. Вы видели меня?

Золотаревский поморщился.

— Подловила.

У него был такой тон, будто он видел, как я разделываю кошку.

— Не пугайте меня! — мой голос помимо моей воли сделался громче и требовательней, раздражение рвалось наружу. — Что вы видели?

— Ты уверена, что хочешь это знать?

Его вопрос поставил меня в тупик, я ловила ртом воздух, как только что выловленная рыба.

Собрала волю в кулак.

— Уверена.

— Ну что ж, — Золотаревский вздохнул. — Только сразу предупреждаю, что я не смогу ответить тебе, что все это значит и почему я это увидел именно сейчас. — Я с готовностью кивнула. — А теперь дай мне руку, я покажу тебе.

Я прищурилась.

— Так просто?

Он улыбнулся.

— А ты что думала? Что я вытащу свой хрустальный шар и буду плясать перед ним ритуальные танцы, чтобы он показал тебе мое видение?

По правде говоря, я ждала чего-то вроде этого. Черт возьми, и откуда он все про всех знает?

— Давай руку, не бойся, — теме временем поторопил Владимир Петрович. — Не бойся, это не больно.

Я вздернула подбородок.

— Я не боли боюсь.

«Вот прям ни капельки!» — хихикнул Зверь.

Я проигнорировала его и протянула Золотаревскому руку через стол, предпочтя не вставать с кресла. Не хватало еще в случае чего рухнуть носом в пол. Владимир Петрович не возражал, сжал мою кисть. Его рука была прохладной.

— А теперь закрой глаза и расслабься, — посоветовал он. — Я покажу тебе, но как только ты захочешь все прекратить, тебе будет достаточно открыть глаза. Чужие видения неустойчивы, в отличие от меня, у тебя есть выбор, когда остановиться.

Я кивнула, расправила плечи и попыталась расслабиться. Тема расслабления для меня всегда была самой сложной. Как тогда, в фургоне похитителей, я чуть было не умерла из-за своей неспособности вовремя расслабиться и взять себя в руки. Владимир Петрович прав: я была напряжена почти постоянно, это было мое обычное состояние. Что ж, пора учиться справляться с собой и своими страхами.