Под эти приятные мысли Соня снова задремала, но вскоре её разбудил телефонный звонок.

– Слушаю, – просипела она в трубку.

– Алло! Это я. Прости, что рано. Нужна твоя помощь…

После разговора с Сашей сонливость как рукой сняло. Спустя мгновение Соня уже металась по комнате, пытаясь одновременно вылезти из пижамы и отыскать в телефоне номер Анны.

– Эй, придурок, тебе здесь не рады!

Саша сразу понял, что это относится к нему, но реагировать не спешил.

Школьный подвал, оборудованный потертыми и скрипящими от старости тренажерами, насквозь пропах потом и затхлостью.

После возвращения из Дома Земли Саша решил не оставлять тренировок, к которым приучил Михаил Захарович. Концентрация на собственном теле и регулярные физические нагрузки помогали вовремя сбрасывать напряжение и оставаться спокойным. Ради этого можно было потерпеть даже вечную духоту и едкий запах пота.

И всё было бы прекрасно, если бы не маленькая проблема, которая сейчас грозила перерасти в катастрофу. Оказалось, ту же качалку облюбовала компания под предводительством Пашки Скворцова – Сашиного одноклассника по кличке Паштет.

Этот задира собрал вокруг себя таких же хулиганов и занимался тем, что издевался над ребятами, которые не желали подчиняться. В школе Паштета терпеть не могли, ведь он регулярно срывал уроки. Но мелкому негодяю всё сходило с рук, потому что отец его был большой шишкой в администрации района. Скворцова недолюбливали даже друзья, но боялись, поэтому не перечили.

Сашу Пашка невзлюбил еще с начальной школы, и сейчас, встретив в качалке, мимо пройти не смог:

– Слышь, олень, к тебе обращаюсь.

Саша вздохнул. Теперь место для тренировок придется менять. А ведь он уже собирался уходить, даже вещи собрал.

Юноша молча поднял сумку и направился к выходу.

– Что, к мамочке побежал? – Пашка прекрасно знал, что Сашина мама давно умерла.

Напоминание о матери кольнуло в самое сердце. Саша остановился. Больше всего на свете ему хотелось сейчас размазать эту наглую, вечно ухмыляющуюся рожу. Но он сдержался, всё еще надеясь избежать стычки.

У Паштета были другие планы.

– Да, вспомнил, у тебя ж мамочки нет, а отец – конченый придурок. Бежать-то не к кому.

Довольный своей находчивостью, Паштет расхохотался.

Еще мгновение назад в зале стоял привычный шум, но сейчас все замерли, предвкушая драку. Подобное оскорбление требовало реванша, но никто не осмелился бы встать у Пашки на пути.

Юный колдун Земли почувствовал внутри жар ярости. Поставил сумку и расправил плечи. А, плевать! Будь что будет.

– Заткнись, урод! – процедил он сквозь сжатые зубы.

В голубых глазах Скворцова мелькнуло что-то похожее на тревогу – не привык получать отпор. Но она быстро сменилось легкомысленной уверенностью – и не таких ломали.

– Что? А ну, повтори.

Саша прикрыл глаза и заставил себя погрузиться в Землю. Почти сразу на место ярости пришли спокойствие и тишина. Тело будто окаменело, а в ноги полилась сила.

Эх, Пашка! По глупости он принял медлительность противника за нерешительность и ринулся в атаку.

Саша лишь поднял руку, пытаясь отклонить неизбежный удар. Думал, не успеет – собственное движение показалось каким-то заторможенным. Только и успел мысленно крикнуть: «Замри!» и зажмурился в ожидании удара. Но его не последовало. Вместо этого раздался грохот – Скворцов будто с ходу налетев на невидимую стену, рухнул на пол.

Юный колдун открыл глаза и секунду удивленно смотрел на поверженного врага. Тот лежал навзничь на старом потертом линолеуме. На лице Пашки застыло выражение непонимания, а из открытого рта тонкой струйкой текла слюна. Зрелище малоприятное.