Склонившись пониже, она рассмотрела сложный рисунок, занимавший почти целую страницу. Ни одной прямой линии – лишь дуги, завитки, спирали, росчерки, объединяющие завихрения в круг. И казалось, будто круг этот движется. Здесь и там под яростным нажимом руки расщепленный конец пера разделялся и врезался в пергамент, прочерчивая по нему глубокие царапины. Энн поднесла книгу поближе к свече, обнаружив посреди рисунка засохшую чернильную кляксу и впившийся в лист крохотный осколок металла: здесь перо воткнулось в пергамент, сломалось, и пишущий не удосужился вынуть застрявшее острие. Дальше неизвестный выводил линии новым пером – намного чище, но с той же поспешностью.

Ничто в этом чернильном наброске не напоминало никакого определенного предмета – просто клубок кривых линий, – и все же отчего-то он навевал такую тревогу, что сердце Энн стискивало, как у птицы, завидевшей хищника. Казалось, она вот-вот различит нечто знакомое, но смысл ускользал за пределы ее сознания.

– Что это? – Она положила на стол книгу, раскрытую на рисунке. – Что это означает?

Натан приложил палец к своей впалой щеке:

– Объяснить смысл рисунка довольно трудно. Не могу точно подобрать слова, чтобы описать картинку, возникающую передо мною, когда я рассматриваю его.

– А ты не думаешь, – Энн стиснула руки жестом преувеличенного терпения, – что мог бы, как следует постаравшись, хоть как-нибудь описать мне эту картинку?

Натан искоса взглянул на нее.

– Единственные подходящие слова, какие мне приходят в голову, это «зверь грядет».

– Зверь?

– Да. Я не знаю, что это означает. Пророчество частично затуманено: то ли случайно, то ли с каким-то непонятным мне намерением, а может, из-за связи с пустыми страницами – без содержавшегося на них текста рисунок не становится вполне осмысленным.

– Что же этот грядущий зверь должен сделать?

Пророк приподнял книгу и показал Энн обложку; она прочла название: «Камешек в пруду» – и холодный пот проступил у нее на лбу.

– Этот рисунок – символическое предупреждение, – сказал Натан.

Пророчества часто обозначали Ричарда как «камешек в пруду». Такой пространный текст наверняка оказался бы неоценимым подспорьем. Если бы только не был стерт.

– То есть это предупреждение для Ричарда, что он столкнется с каким-то зверем?

– По сути это все, что я смог извлечь из рисунка, – кивнул Натан. – Да еще смутное ощущение ореола жути вокруг этой твари.

– То есть зверя?

– Да. Текст, предваряющий рисунок, очень помог бы нам понять природу этого зверя, но он отсутствует. Последующее ветвление – тоже. Поэтому определить место предупреждения в потоке времени и в канве событий невозможно. Насколько я могу судить, оно может касаться как чего-то, с чем Ричард уже столкнулся и победил, так и совсем неизвестной угрозы, способной одолеть его в старости. Без поддержки хотя бы нескольких текстов других пророчеств гадать просто бесполезно.

Энн не спорила. Без хронологии пророчество оставалось неопределенным – но ужас, испытанный ею при виде рисунка, заставлял думать, что Ричард еще не сталкивался с такой угрозой.

– А если это метафора? Войско Джеганя ведет себя, словно зверь, и чувство жути уж точно вызывает. Они убивают все на своем пути. Для свободных людей, и особенно для Ричарда, Имперский Орден – зверь, грядущий, чтобы уничтожить их самих и все, что им дорого.

Натан пожал плечами.

– Возможно и такое объяснение. Я просто не знаю.

Помолчав, он добавил:

– Я нашел здесь еще один тревожный намек – не только в этой книге, но и в нескольких других. – Здесь он многозначительно глянул на Энн. – В книгах, никогда прежде мною не виданных.