— А что, вам хотелось бы пилюли? — Кот посмотрел на него насмешливо и откусил махом полбулочки. — Мы адаптанты, но не роботы. И хотим вкусно есть, а не “закидываться таблетками”. Более того — имеем на это полное право.

— Да ешьте, кто вам не дает, — скривился Чесс. — Я просто не понимаю, как можно наслаждаться вкусом, если у тебя порция супа в полкастрюли. А еще надо сожрать три салата, сковородку мяса, горшок рыбы и миску рагу. Это же просто закидывание дров в топку, не более.

— А что, вкус пищи зависит от ее количества? — Кот вздернул бровь. — Многие, наоборот, считают это преимуществом. Можно за раз попробовать все меню. Кроме того, есть ряд нюансов… Но рассказывать о них, наверное, бесполезно. Скоро сами прочувствуете.

— Да я и на то, что сейчас, не жалуюсь, — ответил Чесс. Он откусил небольшой кусочек тоста, прожевал. На вкус было так же неплохо, как и на вид. Повара в столовой, несмотря на невероятные объемы готовки, не забывали доводить блюда до вкуса.

Строго говоря, это был отголосок сиротского детства и голодной юности. В отличие от большинства, Чесс не обзавелся привычкой туго набивать живот неважно какой пищей, лишь бы сытость почувствовать. Но он признавал только высокую кухню, органические продукты и эксклюзивные способы приготовления. Теперь он мог за это заплатить и больше не намеревался запихивать в себя безвкусную пасту и суши с куском рыбы толщиной с бумажный лист.

Впрочем, запихивать ничего не пришлось. К тому моменту как тарелка опустела, а содержимое улеглось в животе приятной тяжестью, Чесс скрепя сердце согласился дать столовой шанс и попробовать обед с ужином.

— Что ж, — Кот легко поднялся, подхватив стаканчик с кофе. — Думаю, самое время показать вам вашу комнату, — он жестом пригласил Винка следовать за собой. — В Офицерате нет общежитий, поэтому мы выделили вам палату в больничном крыле. Разумеется, ее переоборудовали в жилое помещение.

— Больничка? — Чесс покачал головой. — Нет, простите. Я лучше на конюшне, но только не там.

Запах лошадиного говна, даже если он завтра магическим образом появится, всяко будет лучше амбрэ дезинфицирующих средств и лекарств. И потом, в больницах всегда холодно, какими бы уютными ни выглядели палаты.

Кот нахмурился и свернул в еще один коридор — совершенно такой же, как предыдущий. А потом остановился у ничем не примечательной двери и открыл ее.

Первое, что бросилось в глаза — ковер. Толстый, пушистый, он окутывал собой весь пол, растекался по нему мягкими кирпично-коричневыми волнами. В этих волнах утопали пухлый кожаный диван, ножки стола и первая полка открытого стеллажа во всю стену. Высокое окно было забрано деревянными жалюзи и выходило на небольшой палисадник между Полигоном и основным зданием.

— Ваша комната, — Кот сложил руки на груди. — Нет, если вам не нравится, то, конечно, можно и на конюшне…

Было понятно, что за одной неприметной дверью скрывается санузел, а за второй — спальня. На изолятор в приюте эта комната походила так же, как Чесс на балерину.

Вот, значит, как будет выглядеть его одноместная тюремная камера. Ощущение, что его заперли, конечно же, никуда не делось, но отсутствие железной койки и такого же унитаза в углу уже радовало.

— Сойдет, — ответил Чесс, оглядывая комнату. На стеллаже нашлось несколько книг. — А в спальне комод уже полон казенными трусами? — спросил, разглядывая стоящий на столе канцелярский набор.

Кот смерил его взглядом и ровным голосом предложил:

— Проверьте.

— Предпочту разглядывать свое исподнее без свидетелей, — отозвался Чесс. Он сунул руки в карманы брюк, сжал их в кулаки. Отчаянно хотелось разбить кому-нибудь морду. — Тем более нам скоро надо в конюшню вернуться.