Яблоня у Полигона должна была вот-вот зацвести. Кот любил это время даже больше, чем само цветение: предвкушение, ожидание и лишний повод выглянуть на улицу: не расцвела ли?

Под яблоней стояла лавочка, но Кот ее проигнорировал и опустился на траву, прислоняясь спиной к шершавому стволу. Наверное, зря. Тогда бы тот, кто шел сюда в темноте, увидел бы, что место занято.

А может, и не зря. Незадачливый визитер мог бы захотеть пообщаться, а Коту сейчас хотелось только остаться одному и помолчать, ощущая, как пустеет голова и наконец замедляются мысли.

Идущий сбавил шаг за пару метров до лавочки, замер. Кот услышал шуршание, потом два приглушенных стука — кажется, незнакомец разулся. Собственные ступни закололо от фантомного ощущения колких холодных травинок, и Кот пожалел, что не додумался сбросить обувь. Он уже потянулся к ботинкам, когда позади раздался довольный стон, и рядом с ним опустился Честер Винк собственной персоной.

— Не помешаю? — осведомился он таким тоном, будто собирался встать и уйти, если Кот скажет, что помешает. — Шеф? — интонации его голоса изменились, теперь в нем слышалось удивление. — Я думал, тут кто-то из дежурной смены устроил себе перерыв.

Кот покосился на него и сунул в рот соломинку. Втянул глюкозу, сглотнул.

— А адаптантам это не запрещено? — обеспокоился Винкс. — Нагрузка ж поджелудочную, риск тромбоза чего-то там при не помню каких условиях.

— От такой дозы ничего не будет, — сказал Кот, и снова зажал губами соломинку. — А я тем более в поле не пойду уже никогда.

— Необходимые потери? — поинтересовался Винк. — Ну, все мы чем-то жертвуем ради определенных целей.

— Никаких потерь, — Кот откинул голову, прислоняясь затылком к стволу. — Меня, конечно, никогда не кидали в гущу, но знать, что, если что, другие восстановятся, а ты останешься, к примеру, без ноги — такое себе удовольствие.

— То есть по полевой работе ты не скучаешь? — уточнил Винк. — Потому что резко ломать свою жизнь под новые обстоятельства — это чертовски трудно.

— Это не было резко, — покачал Кот головой. — У меня было пять лет, чтобы подготовиться.

“Но я все равно оказался нихера не готов”, — добавил он мысленно.

Это было правдой, но лишь отчасти. В том, что касается управления, он разобрался быстро. Но вот контроль давался с большим трудом. Максимус был уверен, что он постепенно втянется — тем более с помощью Джоука, — но время шло, а легче не становилось.

— Наверное, это проще, чем мне сейчас, — вздохнул Винк и прислонился спиной к яблоне, прижимаясь горячим боком к боку Кота. — И у тебя был выбор: ввязываться в этот кошмар или остаться на своем месте. Ты прости, но взвалить на себя такую работу — это надо быть немного чокнутым.

— У тебя тоже есть выбор — ты всегда можешь сесть в тюрьму, — Кот слишком устал, чтобы нянчиться с кем бы то ни было, поэтому говорил, что думал. — Реши только уже наконец, что для тебя лучше, и кончай ныть.

— Эй-эй, у нас же вроде перемирие, — хмыкнул Винк. — И я не ною… — он вздохнул. — Разве что совсем немного, — пожал плечами, отчего Кота довольно ощутимо качнуло, вдохнул так глубоко, что казалось, его плечи поднялись вверх сантиметров на десять. — Удивительный запах, — сказал, задрав голову вверх. — Предвкушение цветения.

— Еще три дня… — Кот некоторое время честно боролся с желанием улечься на траву, а потом плюнул и сполз ниже. Закинул руку под голову. — Но это если не похолодает. Тогда, может, позже-э-э-э… — зевок вырвался сам собой и вышел неприлично широким. Можно было заставить организм взбодриться — это Кот тоже умел, — но сейчас это было вроде как ни к чему.