В денниках Джинджер и Гаса было тихо — утомленные длинным днем кони, скорее всего, спали. Максимус подавил желание заглянуть внутрь и подошел к лестнице.

— Тибериус? — позвал, размышляя, услышит ли его Глава Боевого отдела или придется лезть на эту не внушающую доверия лестницу. — Восемь.

Дверь распахнулась немедленно, вот только Главой Боевого отдела появившийся из нее человек не мог быть при всем желании. Максимус смотрел на спускающегося с лестницы Тибериуса и буквально чувствовал, как ползет вниз челюсть.

Даже его супермозг класса А1 не мог решить, что же шокировало больше: то, что у Тибериуса больше не было волос, а гладкий череп разукрашивали грубые татуировки, его густо накрашенные глаза или разорванная почти напополам майка, обнажавшая проткнутый самым обычным гвоздем сосок.

Насладившись произведенным эффектом сполна, Тибериус дошел до последней ступеньки и остановился, оценивающе глядя на Максимуса сверху вниз.

— Уныло, — констатировал он. — Давайте хоть волосы гелем намажем.

— Да они вроде аккуратно лежат, — пожал плечами Максимус, но так как в предстоящей вылазке он был ведомым, то решил не спорить. — Хорошо, как скажете, — и мысленно порадовался, что отделался волосами, а не требованием украсить тебя таким же гвоздем.

— Так в том-то и дело, — досадливо цыкнул Тибериус и взбежал обратно наверх так быстро, что казалось, будто кто-то включил ускоренную съемку.

Вернулся он с тюбиком, подозрительно похожим на интимную смазку. Но пахла она хорошим мужским парфюмом, так что свои подозрения Максимус оставил при себе.

Тибериус плеснул изрядную порцию себе на ладонь, вручил тюбик Блейну и без зазрения совести запустил руки ему в волосы, ломая укладку и ероша их пальцами.

Ощущения не могли сильно отличаться от тех, что испытывал Максимус, раз в две недели оказываясь в кресле парикмахера. Но отчего-то они были совершенно другими.

От макушки вниз, к затылку, а потом и шее разлилось тепло. От Тибериуса пахло чем-то холодным и свежим, а еще густо и дерзко — табаком. Будто он курил и спешно загасил сигарету, услышав, как его зовет Максимус.

— Нам нужна легенда, — сказал он, заставляя себя не обращать внимания на прикосновения к своим волосам. — Не говорить же друг к другу “вы”.

— Да всем плевать, — хмыкнул Тибериус, и его дыхание опалило щеку — так близко он стоял. — Просто на ты будет достаточно, без легенд. Точнее, скажем так… У меня легенда уже есть. А ты — просто за компанию увязался, — он широко улыбнулся и наконец отошел, глядя на творение своих рук. — Ну ниче так. Но глаза я бы все же тебе накрасил.

— Думаю, можно обойтись и без этого, — покачал головой Максимус. — Макияж плохо сочетается с формой носа, подобного моему.

— Ну, может быть и так, — неуверенно кивнул Тибериус. — Правда, в Спеладроме всем насрать, что там с чем сочетается. Ладно, поехали. Вы на машине? На Гасе туда лететь нельзя.

Из денника послышалось насмешливое ржание, но сам Гас так и не показался на глаза.

— Да, она на стоянке, — Максимус покосился на денник. — А почему нельзя на Гасе? Негде оставить?

— Целая конюшня, — фыркнул Тибериус. — Но Гас в Спеладроме персона нон-грата. Ему запрещено переступать порог данного заведения, — он рассмеялся, глядя на Максимуса — видимо, у того вытянулось лицо от удивления, — и пояснил: — Когда-то Гас выигрывал все скачки, бега и конные игры, в которых участвовал. Не проигрывал никогда — игроки даже перестали выходить на поле, если он был заявлен в участниках. Когда все до единой лошади были сняты хозяевами с состязаний из-за того, что в них участвовал Гас, учредители устроили нам серьезные разборки и выписали Гасу волчий билет. Так что я могу посещать Спеладром, но только в одиночку.