Он пытался как-то завернуть тела в их одежду, при этом не пачкаясь в крови. А еще, кажется, ему было просто противно прикасаться к несвежей, грязной одежде, еще и воняющей всяким… не хочу думать, чем. Бродяги одинаковы везде.

Я чуть не сказала: «Возьми перчатки!», но вспомнила, что здесь не то, что одноразовых или резиновых, здесь и простых рабочих перчаток упаковками не продают. Эрик колол дрова в чьих-то старых рукавицах, и это были единственные перчатки: и рабочие, и «парадные». Лайковые офицерские перчатки он давно потерял, или, скорее всего, их отобрали вместе с форменной одеждой в плену.

Странно, вообще никаких угрызений совести у меня не было. У Эрика, кстати, тоже. Мы просто пытались быстро придумать, куда и как убрать тела.

То, что я видела, полуприкрытое одеждой – страшные бородатые рожи. Может, эти люди просто вежливо хотели попросить поесть? Вот вообще не верю. Или нужно было дождаться, пока они полностью обозначат свои намерения? Нет, я не такая добрая дура. Это все равно, что в экзотической стране, увидев рядом крокодила, попытаться понять: а вдруг это добрый травоядный крокодил? А вдруг он сыт, и меня не тронет? Драпать нужно из этого места со всех ног, даже не думая!

- Послушай, нужно во что-то их завернуть, - спокойно сказала я, - чтобы кровью все не испачкали.

А во что завернуть? Брезента здесь нет, мешков для стройматериалов еще не изобрели. Другая ткань очень тонкая, да и слишком узнаваемая, если простыню, например, пожертвую.

- Коврик! – осенило меня.

У нас на полу перед дверью лежало несколько старых ковриков. Нет, это вовсе не были настоящие дорогие ковры, а просто грубые тканые полотнища. Подозреваю, их ткали сами крестьяне или крестьянки, потому что полотка были серые, небеленые. Для наших целей подойдет идеально, не даст запачкать весь снег. А потом просто сожжем ткань в печке.

- Ты видел старые коврики у двери? Выбери любой, и заверни… тела. И можно взять большие санки. В лес ведь?

Эрик кивнул. И, когда он отошел, я бросила еще один взгляд на тела, хотя и знала, что теперь они мне будут долго сниться. Кое-что я сразу не заметила… наполовину зарывшись в снег, видно, выпав у кого-то из рук, лежало ружье.

- Оружие?! – Эрик остановился от моего тихого выкрика.

- Да, я увидел, когда к ним побежал, - ответил он. – Может, не заряжено, может, порох отсырел… но рисковать я не стал.

- Они пришли с ружьем?! – снова выдохнула я.

Бедные голодные бродяги пришли с ружьем? Они точно не собирались вежливо попроситься на постой. И могли выстрелить в кого-то из нас. Ладно, я надеюсь, что убить ребенка никто из них не собирался, но мне не легче, если бы ранили Эрика или меня. Или угрожали оружием…

- Вообще не жалко, - повторила я.

- Если кто-то об этом узнает, рассказывайте всю правду! – горячо сказал Эрик. – Правду! Убил я, потому что увидел оружие, испугался, что это разбойники. Вы вообще ничего этого не видели, прибежали, когда все было кончено.

- Надеюсь, никто и никогда их не будет искать, - тихо сказала я.

Мы быстро сходили к хозяйственным помещениям, и Эрик взял старый коврик и санки, а я – какую-то ветхую тряпку.

- Оружие я заберу, протру ствол от отпечатков и спрячу, - сказала я. Эрик посмотрел с любопытством и уважением. – Я люблю детективы! – объяснила ему.

- Сейчас я проверю, не заряжено ли, - сказал он, тоже тряпкой беря оружие. – Нет, пустое. Пугать собирались, что ли?

А я подумала: они ведь где-то добыли это оружие? Хорошо, если просто подобрали, а если убили владельца? Нет, нельзя об этом думать, слишком страшно.