Карета въехала в ворота, а внутренний двор с балкона не просматривался. Эх, придётся знакомиться с принцем уже в тронном зале. Но нужно спешить, нехорошо, если принцесса опоздает.

Лекса подобрала юбки, воровато оглядываясь, выбралась с балкона и, только оказавшись в широком прямом коридоре, ведущем в тронный зал, выпрямилась, расправила плечи и лебёдушкой поплыла к высоченным широким дверям зала. В прошлой своей жизни о существовании такой походки она даже не догадывалась. Величаво кивнула двум гвардейцам у входа, они приветствовали принцессу поклонами и распахнули двери.

Лекса, шурша пышными юбками, вплыла в зал, приблизилась к возвышению для королевской семьи. Два трона — короля и королевы, трон королевы пустует уже много лет. И два кресла для принца и принцессы. Это не её семья, но Лексу всё равно кольнуло сожаление.

Она остановилась у кресла принцессы, не торопясь садиться. Искоса взглянула на великого канцлера, устроившегося за спинкой королевского трона. Она, конечно, ещё не королева, но она единственный оставшийся член королевской семьи. Власть сейчас в её руках. По крайней мере — должна быть. Лекса опять покосилась на канцлера. Если она сядет в кресло, покажет своё подчинённое положение. Ну, уж нет!

Лекса сделала ещё пару шагов и плавно опустилась на трон королевы. Оглядываться на канцлера и проверять его реакцию не стала — память принцессы подсказывала, что она вполне имела на это право, другое дело, что сама Лесанна вряд ли бы решилась сесть на трон матери.

Придворные, вытянувшиеся в шеренги вдоль стен, дружно поклонились ей, едва она положила руки на богато украшенные подлокотники трона и перевела на них взгляд.

Двери в тронный зал снова распахнулись, и герольд торжественно объявил о прибытии его высочества наследного принца Манора Тэлиана Сольгерда.

В зал вошёл отряд гвидов. Все мощные, как молодые бычки, принца за их спинами и не видно. По-прежнему сверкают голыми торсами, отчего некоторые дамы охают и закатывают глаза. Лекса глаза закатывать не стала, не стесняясь рассматривала сложные узоры, белой и золотой краской нанесённые на их тела.

Гвиды всегда ходят полуголыми, а эти нарисованные завитушки — что-то вроде парадной формы. Вот, пожалуй, и всё, что принцесса знала о рогатых воинах.

Гвиды приближались, печатая шаг. Лекса сидела гордой статуей, изо всех сил сдерживая желание вытянуть шею и хотя бы попытаться рассмотреть жениха.

Гвиды подошли вплотную к тронному возвышению, опустились на одно колено и синхронно бахнули себя кулаками в грудь, смотрели они при этом только на Лексу. Она рассеянно кивнула им, пытаясь рассмотреть принца. Что-то он какой-то мелкий совсем.

Гвиды после приветствия принцессы поднялись на ноги, расступились и вытолкнули, наконец, принца вперёд.

Герольд ещё раз прокричал его имя, а глаза Лексы полезли на лоб.

— Ваша мудрость, — прошипела она, не оборачиваясь, — это как? Я не выйду за… это!

7. Глава 6. Хорошо, что я жива

— Что вас не устраивает, ваше высочество? — голос канцлера сочился мёдом, но Лекса ясно почуяла угрозу.

— Это же ребёнок!

— Его высочеству Тэлиану через три месяца исполнится четырнадцать лет. По законам Манора он станет совершеннолетним и сможет вступить в брак.

— По законам Лаории совершеннолетие наступает в шестнадцать!

— Леса, мы не можем ждать два года. Три месяца — это и так слишком долго.

— Но, ваша мудрость, как он сможет исполнять супружеский долг?

— С помощью всеблагой богини исполнит.

— Это грех! — тут же ухватилась за богиню Лекса.

— Если вне брака — грех, а между супругами — благо. Прекрати спорить, ты сама ведёшь себя как ребёнок.