Два года спустя, на весеннем балу в загородном клубе, он познакомился с Бетси Ньюман, тоненькой светловолосой девушкой с усыпанным веснушками личиком. У них оказалось много общего: оба увлекались театром, танцами, спортом. И что не менее важно, они оба были абсолютно безразличны к религиозным традициям своих предков.

Дабы избежать давления со стороны более консервативных родственников, требовавших провести «надлежащую» церемонию, они решили сбежать.

Их брак был счастливым, и еще большую радость им принес 1937 год, когда у Бетси родился мальчик, названный Джейсоном-младшим.

Когда, сидя в прокуренной приемной, старший Гилберт услышал эту великолепную новость, он принес молчаливую клятву: оберегать своего новорожденного сына от всех трудностей, которые ждут его из-за того, что формально родился в еврейской семье. Нет, когда этот мальчик вырастет, он станет членом высшего американского общества.

К тому моменту Гилберт-старший уже был вице-президентом быстро развивающейся Национальной корпорации связи. Они с Бетси жили в роскошной усадьбе, занимавшей целый гектар в растущем районе Сайоссет на Лонг-Айленде. И чтобы никаких еврейских кварталов!

Через три года у них появилась малышка Джулия. Как и ее брату, от матери ей достались голубые глаза и светлые волосы, а еще веснушки – которых у Джейсона не было.

Детство у брата и сестры было счастливым. Им пошел только на пользу подразумевающий постоянное самосовершенствование образ жизни, за которым усердно следил их отец. Они начали с плавания, затем учились верховой езде и игре в теннис. Да, и конечно катались на лыжах во время зимних каникул.

Под любящим, но строгим взором родителей юный Джейсон готовился стать королем корта.

Сначала он тренировался в теннисном клубе неподалеку. Но когда он начал подавать надежды – в чем его отец ни разу даже не усомнился, – старший Гилберт стал сам каждую субботу возить своего многообещающего отпрыска в Форест-Хиллз, где с ним занимался Рикардо Лопес, бывший чемпион Уимблдона и победитель множества американских турниров. Отец внимательно наблюдал за всеми тренировками, подбадривая Джейсона и радуясь его успехам.

Гилберты не собирались прививать детям какую-либо веру. Но вскоре поняли, что даже в таком спокойном местечке, как Сайоссет, нельзя существовать отдельно от общества. Это даже хуже, чем быть… посредственностью.

Судьба подкинула им еще один козырь – неподалеку построили новую унитарную церковь. Там их приняли с радушием, хотя Гилберты, мягко говоря, нечасто посещали службу, даже по воскресеньям. Рождество они проводили на лыжном курорте, а на Пасху ездили на море. Что ж, по крайней мере, они примкнули к сообществу.

Оба родителя были достаточно умны, чтобы не пытаться воспитывать детей как «белых англо-саксонских протестантов» – в будущем это привело бы лишь к психологическим проблемам. Они говорили сыну и дочери, что их еврейское происхождение – тоненький ручеек, слившийся с могучим потоком американского общества.

Джули отправили в школу-пансион, Джейсон же решил остаться дома и учиться в школе Хокинса-Этвелла. Ему нравилось в Сайоссете, а самое главное – он не хотел упускать возможность знакомиться с девушками[8]. Наряду с теннисом, это был его любимый вид спорта, в котором, кстати, он преуспел не меньше.

Правда, учеба не слишком его увлекала. Впрочем, оценки были достаточно высокими, чтобы практически гарантировать поступление в университет, о котором мечтал и он сам, и его отец. Йель.

Причины на то были как чисто практические, так и романтические. Выпускник Йеля считался аристократом в трех ипостасях сразу: джентльмен, эрудит и вдобавок спортсмен. Одна