– Да нет же, ты ошибаешься! Ну не совсем Лешка такой, как ты думаешь, это я тебе говорю просто как человек, а не как его друг. Согласен, он мужик сложный, да и плохо ему одному, поэтому в лице женщин и ищет для себя поддержку, как-никак полтинник на горизонте. Вот я, например, несколько лет назад был абсолютно счастливым человеком. Вроде встретил женщину своей мечты, правда, разница в возрасте большая – почти двадцать лет, и что теперь? – он помолчал. – Прямо ненавидит меня, не хочет даже ложиться со мной, а ведь мы с ней венчались! Подозреваю, что есть у нее кто-то… просто копаться в этой грязи не хочу и дочку жалко. Она замечательная девчонка и меня очень любит, а уж как я ее – даже словами передать не могу!

– А где она? Что-то я ее не видела.

– Да у бабушки. Мать на соседней улице живет, поэтому, пока гости, пусть побудет там. Вот и не знаю, как быть. И жить с Ларкой уже невозможно, и развестись проблема. Если уйдет – заберет дочь, а она мой единственный ребенок. Не знаю, что делать?!

Да… в каждой избушке свои погремушки.

– Не огорчайся, Фима, все образуется, но если жизнь невыносимая, надо что-то в ней менять без страха, иначе это уже не жизнь. Знаешь, сколько на свете одиноких женщин, любая из которых будет счастлива рядом с тобой?! – постаралась я поддержать его.

– Оля, ты действительно не только очень красивая, но и, как рассказывал Леха, человек с большой буквы! Спасибо тебе, дорогая, за добрые слова! – его тяжелая ладонь накрыла мою кисть. – Завидую ему белой завистью, и если бы он не был моим другом, не раздумывая, поборолся бы за тебя!

– Благодарю, Ефим. Приятно слышать, – ответила я, осторожно высвобождая свою руку из-под его мозолистой ладони. – Спасибо, но Леша все же твой друг, поэтому не будем об этом, ладно?!

На дорожке, ведущей к беседке, появился Алексей.

– Я потерял вас, поздно уже, – он внимательно глядел на нас, пытаясь по выражению наших лиц догадаться, о чем шла речь. – Не замерзла?

– Немного, совсем чуть-чуть, – сказала я, и он набросил на меня свою ветровку.

– Ладно, ухожу, спокойной ночи! Для вас приготовлены комнаты. Двери не запираю, придете, когда захотите, – с явным сожалением Ефим ушел в дом, а мы с Лешкой остались одни.

Молчание затянулось. Я вышла из беседки, чтобы полюбоваться звездным небом. Алешка подошел сзади, обнял меня и прижался щекой к моим волосам. По телу пробежала первая дрожь желания. Через несколько минут он повернул меня к себе лицом и, заглянув в мои глаза, тихо сказал:

– Ну что ты бегаешь от меня, ты ведь любишь, и я люблю! – в голосе его послышалось отчаяние.

– Да, люблю. Но из головы не идет та история двухлетней давности, как-то не забывается это, что-то мешает. Вот здесь, – я прижала руку к своей левой груди, – здесь грусть и боль, Алеша.

– И что же нам делать? То, что случилось, исправить уже нельзя, а жизнь продолжается. Что мне сделать, чтобы ты меня простила? – он был подавлен, растерян и, видимо, действительно не знал, как поступить.

Мне вдруг стало его так жаль! Ведь он мой мужчина и только мой!

– Ничего не надо делать, – ответила я ему, – просто люби меня и всё…

Наши губы слились в поцелуе.

– Идем скорее, – он потянул меня за собой, – а то всё закончится прямо сейчас.

И мы побежали по направлению к дому.

Лешка точно знал, куда идти. К счастью, комнаты, предназначенные для нас, располагались в самой дальней части дома и нашу возню вряд ли кто мог услышать. Прошмыгнув в дверь и заперев ее, разом застыли, как в столбняке. Шутка ли, мы не занимались с ним любовью целых два года! Он медленно подошел ко мне, и я ощутила, как стали влажными мои трусики. Словно почувствовав это, Лешка приподнял подол моего платья и его чуткие пальцы, легко проскользнув в трусики, оказались во мне… Через минуту он вынул руку, поднес к своему лицу и, с наслаждением вдохнув аромат моего тела, сказал: