Нахожу взглядом Никитину. Подставив под голову кулак, она не мигая пялит на Вета.

Любопытно, как бы она отреагировала, узнай, что Вет с большей охотой готов подкатить к Ефимовой, нежели к Файфер? Показала бы своей подружке, что такое суровая афинская демократия?

“Остракизм требуют наши сердца”.

Наверное, что-то такое напевал себе под нос древний грек, записывая на черепке имя того, кого необходимо подвергнуть изгнанию.

Но, блядь, с Ульяной-Леной давно все понятно. А вот Валеева…

В прошлом мы хорошо с ней общались. Всю начальную школу за одной партой сидели и потом на фоне спортивных интересов всегда находили общий язык.

Регина росла пацанкой.

Смелую, независимую и физически развитую – наши девчонки ее не воспринимали. Так Валеева и протусовалась со мной и парнями до девятого. Но в десятом вдруг Никитина с Ефимовой приняли ее в свой закрытый клуб для девочек-девочек.

И я не врубаюсь, какого хрена она исполняет весь последний год?

После звонка, озадаченный этим вопросом, зову Регину на тет-а-тет. Мы притормаживаем у окна, пока все заваливаются на инглиш.

— Регин, я не пойму, ты спортсменка или гопник? — налетаю на нее с ходу.

Опустив глаза, она ожесточенно дергает скулой.

— Я бывшая спортсменка.

— Бывших спортсменов не бывает. Даже если ты не показываешь результаты, ты не перестаешь быть собой. Так кто ты?

— Ну тогда, по ходу, гопник, — Валеева впивается в меня упрямым взглядом. — А ты что, мой папочка, чтобы меня воспитывать?

Сердито усмехаясь, Регина перекрещивает и затягивает веревки на капюшоне своей толстовки, и руки крестом на груди складывает, всем видом давая понять, куда мне следует валить со своими нравоучениями.

Только я не собираюсь ее воспитывать. Кто я такой, чтобы лезть к ней со своими проповедями? Я всего лишь хочу понять, потому что где-то в душе храню теплые воспоминания о другой Валеевой.

Кроме того, кому-то же нужно вступиться за мелкую.

— Почему ты с ними? — настойчиво жду ее ответа.

Регина мрачно усмехается.

— А у меня есть выбор? Если не с ними, то с кем?

Ее ответ, как и отбитость, которую она всеми силами выставляет напоказ, меня разочаровывают.

— Для тебя так важно быть частью какой-то тусовки?

— Ну не все же такие свободные и независимые, как ты, Королев, — огрызается Регина.

Я качаю головой.

Это я-то свободный и независимый?

Ну точно. Просто обхохочешься.

— Оставь Файфер в покое, ладно? — прошу Регину, потирая переносицу. — Ну какой из нее противник?

— И что мне за это? — в глазах девчонки вспыхивает любопытство.

Я пожимаю плечами.

— Предлагай.

— Моему брату условка светит… — начинает Валеева, намекая на то, кем и где работает мой отец.

— Так, Регин… — торможу ее жестом. — Отпадает. Он меня даже слушать не станет. Да если бы мне самому светил реальный срок, он бы и тогда пальцем не пошевелил. Поверь. Без вариантов. Мог бы помочь, попытался.

— Ясно… — Регина кивает. — Слушай, если хочешь облегчить жизнь Файфер, просто не подходи к ней.

— Почему?

— Потому что тогда ею займется Ефимова. По-настоящему.

— А что Ефимова?

— А то ты не знаешь.

Бросаю взгляд влево. Лена маячит поблизости.

— Девчонки, как же с вами трудно, — трясу головой.

— Ну нет, только не со мной. Максимум, я могу кого-нибудь отфейсить. Интриги – не мой стиль, — сообщает Регина.

— Почему ты бросила дзюдо?

— Потому что чемпион страны из меня явно не получится.

— Кто это сказал?

— Тренер. Моему отцу. И тот перестал платить за турниры. А без турниров никаких поясов.

— Но ты в такой форме… — окидываю взглядом Валееву – без пошлости, просто фиксирую, насколько оптимальны ее физические характеристики.