Растерянная Лушка прыгала рядом с ними. Ее маленький собачий мозг был не в силах понять, что происходит. И она, кидаясь то к одному, то к другому юноше, лизала их и жалобно поскуливала. Наконец истерический припадок у ребят закончился. И отпихивая любопытную Лушу, которая всюду лезла своим любопытным мокрым носом и мешала им, друзья раздвинули траву и подняли ножик.

Он был в полном порядке, только немножко испачкался. Вован бережно вытер его о штаны.

А Костик между тем заметил кое-что интересное.

– А это еще что? – пробормотал он.

Неподалеку от ножика в траве лежала еще какая-то блестящая штуковина. Это был необычной формы тонкий металлический стержень, который блестел холодным стальным блеском. С одной стороны он был заметно тоньше и заканчивался резьбой. А с другой он был плоским и заканчивался странной углубленной выемкой. Какое-то время друзья просто смотрели на него, не понимая, как этот предмет мог здесь очутиться. Потом Костян протянул руку и поднял стержень. Он оказался довольно увесистым. Ясно, что сталь была отличного качества, не какой-нибудь там дешевый сплав.

– Как ты думаешь, что это такое?

– Не знаю.

– И откуда он мог здесь взяться?

– Тебе не все равно? Вряд ли эта штука связана с Бароном.

Углубление было с остро заточенными краями. Металл был качественный, явно хорошо держал заточку, но крови на нем и впрямь не было. Если бы преступник использовал этот штырь как оружие, то на нем должна была остаться собачья кровь.

– Все равно в лесу такие железки сами по себе не растут. Это тебе не гриб.

– Согласен.

– Думаешь, он очутился здесь случайно?

Это тоже было вряд ли. Стержень блестящий, проваляйся он под открытым небом подольше, обязательно бы потускнел, а то и заржавел. Но он выглядел совершенно новым, словно недавно из магазина.

– Вроде на нем даже смазка есть.

Вован повертел железку, поднес ее к самым глазам и внезапно сказал:

– Здесь на нем что-то вроде клейма.

– Где?

– Вот!

Вован ткнул в неприметную точку, которую Костян тоже видел, но счел просто дефектом металла. Несмотря на ухоженный вид, наличие смазки и блеск металла, поверхность стержня была буквально испещрена мелкими выбоинками, заполненными чем-то черным, возможно грязью. Казалось, когда-то эта железка повидала всякого, а потом попала в заботливые руки, которые отчистили ее, насколько это было возможным, отполировали, смазали и заточили. Но крохотные щербинки, как следы от прошлой боевой жизни, все-таки остались. Некоторые были не больше песчинки, другие доходили размером чуть ли не до пшеничного зернышка.

И вот в одной из этих выбоинок и пряталось клеймо, которое углядел глазастый Вован.

– И что там? Видишь?

– Какой-то четырехугольник… и еще какие-то буквы. Точно не разобрать. Увеличительное стекло нужно.

– Лупа тебе подойдет?

– Сгодится. У тебя есть?

– Так у дяди Севы есть.

Дядей Севой звали отца Алины и Глеба, тех светловолосых брата с сестрой, которые тоже участвовали в ночном визите в дом художника, а сегодня целый день мотались по округе в поисках Барона. Но повезло не им, повезло найти собаку именно друзьям.

– Отец у них нумизмат, монеты собирает и прочий металлический хлам.

– Знаю я. С металлодетектором по округе шастает, старые заброшенные деревни шерстит. От домов уже и следа не осталось, дерево давно сгнило, а вот монеты дольше держатся, они еще в земле лежат.

– Дядя Сева мне как-то свои находки показывал. У него одной только меди – медных монеток – целый горшок скопился. И каждую новинку он через лупу разглядывает. У него их целая куча.