– Я не на ровном. Я обо что-то споткнулся.

– Обо что же?

– Я не знаю.

Костян вернулся к тому месту, откуда друг отправился в свой недолгий полет, и тут снова услышал тот самый стон. Раздвинул высокую траву и увидел на земле лохматую шкуру, возле которой сидела Лушка и виляла хвостом. В первый момент Костян даже не понял, что это такое грязное и мокрое лежит на земле, игрушка, что ли, детская, невесть как попавшая сюда, в лес, как вдруг подошедший к нему сзади Вован закричал:

– Да это же Барон!

– Барон!

– Молодец, Лушка! Нашла своего дружка! Это же я об него споткнулся!

Костик в это время вгляделся в лежащего на земле пса и ахнул.

– Ох! Что с ним случилось? Смотри, он полумертвый!

Друзья кинулись к лежащей на земле собаке. Но и без осмотра было ясно, что дела у Барона плохи. Иначе не стал бы он здесь валяться и так страшно стонать. Видимо, пес провалялся так уже довольно долго. Кровь на нем запеклась, шерсть слиплась, и от собаки очень плохо пахло. Двигаться самостоятельно пес не мог. И малейшая попытка сдвинуть его с места вызывала у собаки жалобный стон.

– Погоди, маленький! – приговаривал Вовка. – Погоди, милый! Сейчас все будет хорошо.

Собаку требовалось доставить к дороге, а потом к врачам. Друзья не обладали какими бы то ни было медицинскими навыками, но даже им было ясно, что еще немного – и бедному животному пришел бы конец. Барон скончался бы если не от потери крови и болевого шока, то от перегрева и жажды – это уж точно.

– Считай, два дня здесь провалялся. Ни еды, ни питья. Хорошо еще, что сегодня похолодало. В жару он бы точно издох.

У друзей была с собой поллитровая бутылка воды, из которой они оба отпили лишь по одному глотку, так что в ней еще оставалось порядочно. И весь остаток воды ребята вылили прямо в пасть Барону. Судя по тому, как жадно лакал он языком воду, шанс у пса еще был. Как ни мало воды досталось собаке, что такому громиле два маленьких стакана, но все же вода заметно приободрила пса. Он открыл глаза и даже сделал попытку подняться на ноги, но левая задняя лапа у него тут же подкосилась, а за ней и правая, и пес тяжело рухнул на землю.

– Похоже, у него лапа сломана.

– И хорошо, если только она одна. У него и ребра как-то странно торчат. Никак тоже сломаны.

– Ребра – это ерунда! – храбрился Вовка. – Я один раз на футболе упал, так у меня сразу три штуки были сломаны, и ничего. Главное, что позвоночник цел, так мама сказала.

– Уверен?

– Раз поднялся сам, значит, хребет ему не перешибли.

Несмотря на оптимизм Вована, состояние пса было угрожающим. В нескольких местах на запекшейся и слипшейся шкуре проступали свежие кровавые пятна. Видимо, кровь запеклась, но при движении раны открылись, и кровь потекла снова. В общем, без медицины точно было не обойтись. Пес страдал невыносимо, и надо было поспешить с его госпитализацией.

– Как же нам его до дороги дотащить? Он тя-желый.

– Волоком!

Друзья сняли с себя рубашки, связали их концами и как можно осторожней положили на наспех сооруженные из подручных средств носилки тяжеленного пса. Потом взялись за рукава и, Вован сзади, Костян впереди, потащили пострадавшего к дороге. Первое время они волновались, выдержат ли носилки. Но в ткани было столько синтетики, что она хотя и тянулась, но угрожающего треска не было слышно. Барон не протестовал, он вообще перестал реагировать.

Двигаться ребятам приходилось медленно и крайне осторожно, чтобы еще больше не травмировать собаку. Но Барон не шевелился. Он больше не издавал ни звука, и лишь тяжело ходящие бока говорили о том, что собака еще жива.