Мне бы сдать шаг назад, но уже поздно. Представление уже начинается. Прямо со слов:

– Папа, знакомься, это – Лина, – а Лина, кроме как кивнуть и выдавить подобие жалкой улыбки, ничего не может, благо Дима вновь приходит на помощь: – А это мой отец – Игорь Юрьевич, Лина.

Ну хотя бы имя уже знаю, возможно всё будет не так плохо.

– Здравствуйте, – блею я.

Но отцу Димы этого достаточно, чтобы улыбнуться и принять моё пищание. Вероятнее всего, он и не такие реакции встречал на свою персону.

– Здравствуй, Лина, – приветствует он, уже оказываясь на ногах, – очень приятно с тобой познакомиться.

Не могу сказать того же, и всё же:

– И мне очень приятно.

Дима сжимает мою руку сильнее, а мне хочется поскорее отодвинуться от него, пока всё не зашло слишком далеко, но взгляд его отца уже замечает эту деталь. Правда реагирует вполне спокойно, разве что глаза теплеют и смотрят на меня немного иначе. Без призрения, однако уже более придирчивее, оценивающе, как на вещь в магазине, когда прикидывают стоит она своих денег или нет.

И походу решает, что стоит.

– Чем обязан вам в столь позднее время? – прямо интересуется мужчина, явно не поклонник ходьбы вокруг да около.

А я зависаю над единственном «позднее» и только сейчас задумываюсь о том, что времени с моего ухода из дома, наверное, прошло уже много. А когда нахожу часы и вижу «пятнадцать минут одиннадцатого», мне становится не по-детски дурно.

– Знаю, что знакомство не так следовало бы провести, – вновь берет на себя всё Дима, хотя это было бы, наверное, очень странно, если бы заговорила я. Я вообще здесь в качестве какой-то попрошайки, отчего с каждой секундой затея кажется всё более глупой. Но останавливаться ещё глупее, остаётся только подыгрывать. – Но я бы не стал тебя тревожить, если бы дело было не столь срочное.

Игорь Юрьевич принимает слова сына одобрительно, что даже странно на такое смотреть. Даже представить себе не могу, как Егор бы так пришёл к Эдуарду с девушкой за ручку, чтобы попросить помощи. Он скорее под поезд бы лёг, чем сказал отцу, что есть какая-то проблема, которую он не может решить сам. А тут такое – оказывается, просить помощи – это не страшно и не зазорно.

Мужчина тут же показывает на небольшой диванчик, стоящий напротив его кресла, предлагая присесть, и садится сам. Закидывает ногу на ногу и ждёт, когда расположимся мы. От волнения я не нахожу себе места, точно на доске из иголок пытаюсь усидеть. А ещё эта рука… Нет-нет, а отец Димы поглядывает на то, как его сын придерживает меня. Но это работает, парень был прав, на его отца действует безотказно, его расположение мне обеспечено.

А это между прочем мошенничество, даже статья такая есть…

– Итак, что у вас случилось? – спрашивает Игорь Юрьевич, а затем усмехается, начиная тянутся за очками, которые лежат сложенными на журнальном столике. – Только не говори мне, что хочешь попросить прямо сейчас вас поженить, вряд ли я смогу это обеспечить на ночь глядя, – выдаёт, надевая очки.

Вот, как он расценивает наши сцепленные руки.

Я заливаюсь с головы до ног краской, не способная нормально вдохнуть от такого заявления, а Дима реагирует точно также, как отец – слабо смеётся.

– Не переживай, – поворачивается он ко мне, – папа так шутит. Это просто… просто наша шутка.

Очуметь, какая смешная.

По-прежнему ошарашенная, смотрю на мужчину, он тоже смеётся и разводит руками в стороны, как бы говоря: «простите, не мог удержаться», а я… я выдаю в ответ лишь натужную улыбку, решая, что это единственная реакция, которую от меня ждут, и сама не понимаю, как выдаю: