– Лина, – пытается вытянуть меня из мыслей Дима. Он знает, что я погрязла в страхах с головой. Но при этом он выглядит таким уверенным и решительным, что мне хочется ему доверять. – Давай хотя бы просто с ним поговорим, а он нам скажет, какие есть варианты.

А вот это звучит уже не так страшно, хотя я по-прежнему боюсь даже думать, чтобы пойти против отчима. Но ведь у меня и выхода другого нет, правильно? Я не могу позволить ему уничтожить мою маму, а раз идею получше той, что предлагает Дима, вряд ли придумаю сама, мне не остаётся ничего, кроме как набраться мужества и согласиться, кивнув.

Дима мне в ответ вновь дарит эту улыбку, от которой в груди расцветает что-то приятное. Она обещает заботу и будто одновременно заверяет, что всё будет хорошо. Я ему верю. Правда, ноги не перестают ощущаться невероятно слабыми, когда выхожу из машины и вновь окидываю взглядом внушительных размеров дом. Отсюда он выглядит ещё более впечатляющим и красивым. А ещё я тут же замечаю снующую по периметру охрану, отчего вновь хочется сделать шаг назад, залезть в машину и попросить Диму отсюда уехать.

Я собираюсь обмануть главного прокурора области, последствия могут быть…

– Не бойся, – неожиданно парень оказывается со мной рядом и берёт мою руку в свою. – Даже если что-то пойдёт не так, это была моя затея, а не твоя.

И почему мне от его слов не становится лучше? То есть, он сам предполагает, что может быть плохой исход? Но эта тревога гаснет так же быстро, как вспыхивает, когда Дима сжимает мою руку сильнее и просто говорит:

– Я всё время буду рядом.

И он сдерживает своё обещание. Ведёт меня за руку в дом. Всё время держит за руку, пока я, восхищаясь про себя величеством внутренней роскоши, то и дело запрокидываю голову и верчу ей в разные стороны, совсем не глядя под ноги, бреду за ним. Хотя я и привыкла к роскоши, всё равно умудряюсь ловить себя на мысли, что здесь невероятно красиво и необычно. Этакая смесь современности и викторианской эпохи. А ещё в этом доме отдаёт теплом, за счёт ярких оттенков стен и мебели, совсем не похожих на те, что вижу каждый день в нашем доме – ледяных и холодных, точно как души двух хозяев. И последнее сравнении даже успевает поселить в меня маленькую надежду, что хозяин дома должен соответствовать этому впечатлению, однако она тут же умирает, стоит нам войти в тёмную, отделанную вишневого цвета деревом библиотеку, и увидеть глаза отца Димы.

Нет, теплоты в них точно нет. Этот взгляд я знаю. Этот взгляд человека, у которого есть власть и отсутствуют какие-либо границы. И хотя Дима меня по-прежнему держит за руку, мне становится как никогда неуютно. Этого человека я точно никогда в жизни не решусь обмануть.

– Вот так неожиданность, – в отличие от холодного взгляда тёмных глаз, голос у отца Дима довольно приветливый.

Да и улыбка радушная, собирающая в уголках глаз множество морщинок. Возраст мужчины определить сложно. Он неплохо сложен, подтянут, хотя и большую часть его высокой фигуры скрывает длинный халат, лоснящийся на складках от тусклого света торшера, стоящего прямо над креслом, в котором и восседает мужчина. Однако поседевшие с двух сторон на висках тёмно-русые волосы наводят на мысль, что ему, наверное, не меньше пятидесяти.

Наверное?

Господи, и о чём я только думала, соглашаясь на эту авантюру.

Как девушка Димы, я должна знать, сколько его отцу лет. Я должна знать, как его зовут. И я точно должна знать о Диме хоть что-нибудь ещё, кроме его имени и что он учится в моём универе. Логика подсказывает, что могу не промахнуться, если предположу, что на юриста, а вот всё остальное…