Мурашки простреливают по коже. Я вспыхиваю, как свечка. Мгновенно становится жарко.

– Амир, ты хотел поговорить!

– А ты знаешь, что трах это тоже вариант комуникации?

– Ты… Ты просто… – я заикаюсь от гнева и страха. – Ты отвратителен!

Он склоняется ближе. Его лоб почти касается моего. Его пальцы касаются линии талии.

Он ужасен. Он и его братья! Ублюдки с большой буквы. Из учебника по разрушению психики и личных границ.

За которыми бегают толпы девиц, готовых на всё.

Какой идиоткой нужно быть, чтобы в них влюбиться, а?

Мной, ага.

Поверить не могу, что когда-то была в них влюблена. Но я была маленькой дурочкой, ладно?!

Мы учились в одной школе, но они на четыре года старше. Но мы иногда виделись.

Особенно в детстве, было проще. Игры, какие-то мероприятия. И они были прекрасными!

Назар таскал мой рюкзак, Селим – помогал с домашкой, Амир – защищал от хулиганов.

Моя детская влюблённость росла, они – становились взрослыми и ужасными.

Они ржали с трибун, когда я играла в волейбол. Комментировали, шутили.

А потом они выпустились. Исчезли. И стало тише. Спокойнее.

Мы не виделись несколько лет, моя влюблённость прошла. И всё было хорошо.

Пока я не перевелась в этот чёртов университет.

Если бы я знала, что они здесь – да никогда бы не подала документы.

Я бы лучше в монастырь сбежала!

Когда-то я думала, что Амир – идеал. А теперь этот «идеал» зажимает меня в лаборантской.

Он наклоняется. Низко. Горячее дыхание щекочет ухо. А ладони опускаются на мои ягодицы.

– Ты же хотела этого, да? – шепчет. – Раньше постоянно на меня пялилась. Вот, звёздочка, дождалась.

Я в панике осматриваюсь. Чем его шандарахнуть? До чего я успею дотянуться?

Но вариантов нет. А Амир не тормозит. Вовсю хозяйничает, ведёт ладонями, обжигая кожу.

Тогда остаётся только старый добрый удар в пах.

Я поднимаю колено резко – со всей злостью, что накопилась.

Но он, сволочь, успевает перехватить. Амир ловит мою ногу в воздухе, сжимая бедро.

– О-о-о, – начинает ржать. – Хуёво целишься, Вер. Придётся учить. Я с радостью, но плату беру натурой.

Он удерживает мою ногу, прижимая её к своему боку. Ещё ближе. Его тело прижимается ко мне, окончательно задирая юбку.

– Урок первый, – мурлычет, обхватывая бедро сильнее. – Любой мужик ожидает такого удара. Лучше бей по голени или дави каблуком.

– Я тебя задавлю, понял?!

– Не кричи так громко, это возбуждает только сильнее.

Я пылаю. Каждая клетка тела кричит. От стыда. От ярости. От чего-то, что я отказываюсь признавать.

– Ты не имеешь права! – вскрикиваю. – Я студентка! Это универ! Тут нельзя!

– И где запрещено лапать девчонку, если она такая сладенькая? – мурлычет в ухо. – Покажи мне.

Я бью его кулаком в плечо. Он только усмехается, не отпуская.

Мразь. Урод. Ублюдок.

– Ты ненормальный! Сколько девок за тобой бегает! Чего ты ко мне прицепился?!

– А вот это уже не твоё дело, – резко отвечает, и голос становится ниже. – Я захотел тебя. И я получу.

Пальцы Амира скользят выше. По внутренней стороне бедра.

Горячие пальцы. По голой коже.

Потому что я – идиотка. Которая надела юбку, но не нашла дома колготок.

И теперь мужчина касается напрямую. Никаких преград.

Кожа пылает. Внутри всё сжимается и дрожит, как натянутая струна.

Его лицо близко. Слишком близко. Его губы почти касаются моих.

– Ну? Поцелуешь меня первая? – усмехается, и я чувствую жар его мятного дыхания. – Или будем по-взрослому – я тебя прижму, а ты заскулишь, как хорошая девочка…

Я всхлипываю от смеси ярости и жара. Он ведь действительно это сделает.

Я отворачиваюсь, но Амир перехватывает мой подбородок. Сдавливает пальцами, с силой разворачивает к себе.