– А как ты сама думаешь? Каждый год я выслеживаю чёрных и очищаю мир от их гнили. Я забираю всех. Слышала, наверное, о пропавших без вести кораблях? Разбившихся самолётах? Сошедших с рельсов поездах? Понимаешь теперь?

И она понимала. Сердце её разрывалось, глядя на то, как незнакомые, но такие обычные люди корчатся в муках. У каждого из них была своя жизнь. Да, не идеальная, но своя, настоящая. Со взлётами и падениями, с радостями и несчастьями, со слезами и смехом. Вправе ли она бездействовать и бросать их на погибель, на съедение прожорливому божку? Ах, где же сейчас её бабушка, когда так нужна её помощь!

Перед глазами тут же возник зыбкий образ маленькой девочки. «Это твой выбор, Лия, – порыв тёплого ветерка взъерошил ей волосы. Думай сердцем…». Малышка улыбнулась, сверкнув чёрным взором, и растворилась в небытии. А была ли она, или это ей только привиделось, Велиана не поняла.

– Думай сердцем, – повторил другой голос. Настырный, звонкий, мальчишеский.

И она подумала.

Мальчишка улыбнулся и свистнул. Сзади раздались тяжёлые шаги. Девушка напряглась, посторонилась. Мимо нее, едва не прижимаясь вплотную, протиснулась ледяная глыба с острыми ушами.

Подойдя к испуганным детям, он распахнул полы огромной дублёнки и, словно заботливая птица-мать, накрыл их обоих своим широким крылом. Свет в вагоне засверкал и мигнул.

Жалобно скуля и вращая глазами, дети вместе с «мужчиной» исчезли во тьме.

Велиана моргнула…

Прижимаясь лбом к ледяному стеклу, она смотрела в окно.

На улице плясали снежинки. Крупные, пушистые. Такие могут быть только перед Новым Годом. Она подняла глаза и уставилась на луну. Огромную, жёлтую. Через мгновенье поймала себя на мысли, что ищет в небе… кого? Деда Мороза?

Что за чушь лезет ей в голову. Деда Мороза не существует.

Или существует? Вкрадчивый голос царапнул подкорку.

Помотав головой, она потянулась… Сколько сейчас? Взяв полотенце, Велиана направилась к туалету. И замерла. Внезапное дежавю заставило задохнуться. Ведь это уже было…

Девушка кинула взгляд на табло.

22:45

Подбежала к окну.

Поезд стоит. Просторная станция освещена тысячью ярких огней. Повсюду снуют, ссутулившись люди. И огромные буквы «Ростов» сразу в глаза бросились. Где стояла она, там и села, выронив полотенце и прижав руки к груди.

Сейчас… сейчас… Вот сейчас. Всё ждала Велиана. Но даже когда, выстояв своё время, поезд тронулся с места, грузных шагов слышно не было. Испуганным взглядом окинула она полки. Выглянула в проход и обомлела. Не было в вагоне ни худенькой девочки, так жестоко обходившейся с котятами. Ни тучного садиста-мальчика, любившего щенков. Их полки сиротливо поблёскивали дерматином. А родители преспокойно себе сопели.

Девушка кинулась к матери мальчика.

Тихонько толкнула её в объёмистый бок. Та, всхрапнув, недовольно уставилась на подошедшую.

– Извините, а где ваш сын?

– Чего? – вытаращила глаза толстуха и распахнула в удивлении рот. На девушку пахнуло гнилыми зубами.

– Ваш сын, – повторила она неуверенно.

Толстуха пошевелила бровями, нахмурилась и непонимающе бросила:

– Сын? Какой сын? Нет у меня никакого сына. Иди спи, полоумная, – и, широко зевнув, повернулась на другой бок.

– Чего там, Маш? – заворочался муж на верхней полке.

– Спи. Ничего, – и уже пробормотала себе под нос: – Ишь ты, сын… Приснится же такое? – хмыкнула, цокнула языком и захрапела.

Велиана не верила своим ушам. Только утром эта мамаша сдувала пыль со своего чада, а теперь…

«А может действительно сон? И впрямь, надо же такому присниться», – уголки губ девушки дрогнули. Она глубоко вздохнула, легла на свою полку и расслабилась.