Он шел чуть позади, мы оба молчали, но мне хотелось понять — права я или нет.

Поэтому я нарочно споткнулась, упав коленками на землю и опять испачкав ладони. За последние дни мне было не привыкать.

Харлинг остановился, а я подняла голову и жалобно посмотрела на него. Протянула руку.

— Помогите подняться, пожалуйста.

Он глядел на мои пальцы, будто я не ладонь протянула, а ядовитую гюрзу, и предлагаю ее погладить.

— А сами не в состоянии? — грубо ответил он, впрочем, шаг вперед он все же сделал, но не для того, чтобы протянуть мне руку помощи.

Он вновь взялся за мой локоть, и новые разряды тока коснулись моего тела, как будто вместо пальцев Харлин трогал меня оголенными проводами.

Не будь сгиб руки защищен тканью платья, а его руки в перчатках — я могла бы взвыть от боли.

— Хватит! — невольно вырвалось у меня, и я выдернула локоть. — Зачем вы это делаете?!

Я встала сама, без его помощи, отряхнула платье и уставилась на профессора.

Тот моего взгляда не избегал, смотрел ровно, будто даже с вызовом, пока не ответил:

— Закономерный ответ за притворное падение. В следующий раз подумайте, прежде чем прибегать к таким дешевым уловкам.

Я прикусила губы.

Раскусил и нарочно сделал мне больно!

И вот в этого гаденыша влюблена половина академии?!

Все же верно говорят: чем больший мужчина гад, тем больше к нему тянет девушек.

Впрочем, меня даже порадовало, что я не из их числа. Было бы к кому тянуться!

Гордо вскинув голову, я ничего не ответила, пошла вверх по холму, решив, что чем быстрее закончится сегодняшнее «изучение моего дара», тем быстрее Харлинг свалит с моего горизонта.

Уже на походе к лачуге я услышала протяжный кошаче-козлячий вой.

Бросившись вперед, я выбежала на поляну и обнаружила козу, несущуюся по кругу, врезающуюся в деревья, кусты, стены дома — во все, лишь бы сбросить с себя кота, висящего на ее спине.

Лысому прилетало ветками-палками, но отлипать от козы он явно не собирался — лишь истошно орал.

Страшно было подумать, что было бы, не вернись я раньше!

— СТОЯТЬ! — несмотря на сиплый голос, как могла громко, рявкнула я, бросаясь наперерез сумасшедшей парочке.

Ошалевшая от боли и ора коза едва успела притормозить, вгрызаясь в землю копытами, чтобы не сбить меня массой.

Кот тут же слетел с ее спины и бросился наутек, делая вид, что он тут вообще ни при чем.

Но я успела поймать этого паршивца раньше, чем тот сбежал в лачужку и спрятался бы где-нибудь под развалинами.

Я держала его за лысую шкирку, так что она натянулась под весом Лысяша, и тому оставалось лишь беспомощно размахивать лапами в воздухе.

— А я говорил, лучше было его утопить, — раздался хриплый голос Харлинга над поляной. — Впрочем, это удивительно и занятно. Нимурн не сожрал козу, явно попытался, но не сожрал.

— В смысле? — Я повернула голову в сторону мужчины. — Он же маленький… А коза — ого-го…

Виктор склонил голову набок, с интересом разглядывая меня, нимурна, козу.

— Маленький? А пасть ты его видела? — вкрадчиво поинтересовался он.

Я пожала плечами.

— Пасть как пасть. — Я повернула кота к себе мордой, приподняла верхнюю губу к лысому носу, убедилась, что у того обычные кошачьи зубы. — Нормальная.

Я вновь посмотрела на Харлинга, тот, кажется, даже дышать перестал и смотрел на меня, словно я психопатка, засунувшая руку во фрезерный станок, а после задал странный вопрос:

— Вероника, а если я достану тебе бумагу и карандаши, ты сможешь нарисовать нимурна?

Я нахмурилась.

— Конечно могу, хоть и не художник, но зачем? А-а-а, — протянула я. — Вы думаете, что я вижу его как-то иначе, нежели все другие?