Она расслабляется и обвивает своими худенькими ручками мою шею. Целую ее макушку.

— Сам ты глупый! — Прижимается сильней.

— Да, согласен. — Пользуясь ее временным смятением, я разворачиваю девушку в сторону выхода. — А теперь надевай куртку и поехали.

— Куда? — Удивленно хлопает глазами.

— Ко мне. Будем самоизолироваться. Или ты хочешь, чтобы я остался здесь? — Обвожу руками ее маленькую комнату.

— Нет, — качает головой. — Мне же вещи какие-то собрать надо.

— Не надо, — приобняв за плечи, веду ее к выходу, — у нас на сборы нет времени. Все необходимые вещи закажем через интернет. Нас ждет врач.

— Дай хотя бы переодеться, — она смотрит на свое отражение в зеркале на стене, — я не могу ехать в таком виде... — Затем тормозит в прихожей и оборачивается: — Какой врач?!

— Я вызвал врача на дом. Он нас уже ждет.

Снимаю с крючка куртку и выжидающе смотрю на ее. Помогаю ей одеться и вывожу из квартиры. В машине Анна заставляет всех надеть маски-респираторы. Мужики психуют, но ослушаться не имеют права.

Анна

В машине мне становится совсем плохо. Видимо, жаропонижающее перестает действовать и температура снова начинает подниматься. Мне даже кажется, что я дышу жаром, словно дракон. Мышцы будто выкручивает в другую сторону. Пульс лупит в висках. Голова раскалывается от начавшейся мигрени.

Я устало ложусь головой на плечо Егора. Мужчина обнимает меня. Мне хорошо в его руках. Тепло, надежно. Я чувствую его размеренное дыхание, оно успокаивает. Мои глаза тяжелеют от усталости, и я прикрываю их.

В доме Громова, за городом, нас действительно ждут сотрудники частного медицинского центра. Правда, в своих белых комбинезонах они больше похожи на космонавтов, которые только что высадились на луну. Не хватает лишь нашивки «NASA» и «USA» на рукаве.

Я сижу на бежевом диване, врач — напротив меня, в кресле.

— Легкие чистые. Воспаления пока что нет. Откройте рот.

Я стараюсь максимально высунуть язык, пока доктор светит фонариком и заглядывает мне в рот.

— Закрывайте. Горло очень красное. Глотать больно? — Он пальпирует шейные лимфоузлы.

— Ближе к вечеру вчера начало болеть.

— Температура легко сбивается?

— Да. Но она так же быстро и поднимается, — отвечаю я и кутаюсь в плед.

— Мне это больше напоминает начало фолликулярной ангины, — говорит доктор и пишет что-то в рецепте.

— Какой-какой ангины?

Слева от врача, сложа руки на груди, стоит Громов и с тяжелым взглядом смотрит на нас.

— Гнойной. Вот, — протягивает лист бумаги Егору, — назначение я сделал. Там все расписано. А вы, голубушка, — мужчина разворачивается ко мне, — побольше пейте теплой жидкости и отдыхайте. Как только будет готов ПЦР-тест, я сразу же сообщу. — Он поднимается с кресла и собирает свой медицинский чемодан. — Укол анальгина с димедролом я сделал. Сейчас советую поспать. Выздоравливайте!

Откланявшись он следует на выход.

— Я вас проведу, — говорит Егор идет вслед за доктором.

Я провожаю взглядом мужчин и, завернувшись в одеяло, будто гусеница в кокон, ложусь головой на диванный подлокотник.

9. 9.

Анна

Сквозь сон слышу, как Егор что-то кому-то говорит. И еще слова: «Тридцать девять и восемь». Открыть глаза очень тяжело, будто на них положили мешки с песком. И все время холодно. Это странное чувство, в котором словно проваливаешься в какое-то забвение и лишь на секунду выныриваешь, чтобы глотнуть воздуха, а потом снова летишь в бездонную пропасть.

В очередной такой вдох я почувствовала чьи-то руки. Потом меня заставили выпить что-то противное, теплое. И я снова провалилась. Темнота.