«Сегодня в восемь. Предлагаю вместе поужинать» — одной рукой пишу ей эсэмэс, в то же время слушаю инвестиционное предложение. Несколько минут пялюсь на экран в надежде, что она прочитает сообщение и тут же напишет ответ. Но нет. Даже спустя час сообщение остается непрочитанным.

Не понял. Что не так? Почему игнор?

Ближе к вечеру наконец-то приходит ответ: «Извини, но сегодня не встретимся. И в ближайшее время тоже».

Блядь! Так и знал! Так и знал, что что-то не так! Как же меня бесят эти бабские закидоны. И вообще, нечего связываться с этими малолетками. Уж лучше все по старинке.

Но все же не выдерживаю и набираю ответ: «Могу я узнать, что изменилось?»

Когда мы расставались, все было прекрасно. Что могло произойти за эти несколько часов? Ответ прилетает через секунду: «Я заболела. Боюсь, новомодным коронавирусом. Буду на самоизоляции. Спасибо за понимание!»

Черт!..

Отрываю руку от кнопки дверного звонка.

— Аня, дверь открой!

Психуя, громко стучу в обтянутую коричневым дерматином дверь, но ее никто не открывает. Вместо нужной, скрипит дверь напротив. В проеме на цепочном замке появляется голова противной старухи.

— Молодой человек, — кряхтит она, — не хулиганьте! А то милицию вызову!

— Бабуль, сейчас уже полиция, — отвечает ей стоящий за моей спиной Олег. — Ты бы дверь закрыла с той стороны, — говорит он и делает к ней шаг, и бабка резко хлопает дверью прямо у него перед носом.

Я уже минут двадцать впитываю в себя запахи этой старой советской постройки. Курить хочется, аж зубы сводит.

— Уходи! Я все равно тебя не впущу, — тихо раздается из-за двери.

— Ань…

Я снова набираю ее номер, но она сбрасывает вызов.

— Ань, — прислушиваюсь к звукам за дверью, — ты правда думаешь, что эта дверь меня остановит? Не дури! Открывай.

Вот же дурочка. Что ж ты здесь одна делать будешь?

— Я могу тебя заразить! — слышу ее тонкий голос. — Мне нельзя ни с кем контактировать!

— Анечка, так я могу быть уже... Детка, — понижаю голос и прислоняюсь к двери, — я и так тебя сегодня всю облизал. Куда уж ближе контакт?

Кошусь на Олега. Хмыкнув, он театрально закатывает глаза и крутит головой. Понимаю, что со стороны это все выглядит глупо. Я — взрослый, здоровый мужик — стелюсь тут перед девочкой. И мне это начинает порядком надоедать. Просто из последних сил держу себя в руках. Даже стараюсь не материться, чтобы окончательно не напугать ее.

— Егор Владимирович, эта дверь на соплях держится. — Мой безопасник подходит и дергает за ручку. — Она с одного удара слетит с петель.

Я делаю охраннику предупреждающий знак.

— Аня, я считаю до трех, и мы высаживаем эту чертову дверь к едреной бабушке!

Слышу шорох. Начинаю считать:

— Раз... Два...

— Не надо высаживать, — говорит девушка и щелкает замком.

— Вот так бы сразу.

Нагло толкаю дверь вперед, оттесняя плечом Анну, и уверенно захожу в квартиру.

— Егор, — она бежит за мной, — надень, пожалуйста, маску. И держи социальную дистанцию.

— Что-что мне держать? — Развернувшись к ней лицом, наигранно вскидываю брови и резко притягиваю ее к себе. На ней надета какая-то клоунская пижама голубого цвета.

— Что ты творишь? — Она начинает брыкаться и бьет ладошкой мне в грудь. — Нельзя! Я могу быть заразной!

Я перехватываю ее руки и заламываю за спину.

— Тихо!

Втыкаюсь носом в ее волосы и делаю глубокий вдох. Скольжу своими по ее губам, целуя каждую по очереди. Вот теперь на душе почти хорошо. Никогда раньше не замечал за собой особой сентиментальности. А с ней будто крыша едет.

— Анечка, девочка моя... Какая же ты еще глупая. — Чувствую, как дрожит ее тело и то, какая она горячая. — Ну все. Теперь нам вдвоем придется сидеть на карантине.