— Думаешь, поможет? — Я подкуриваю сигарету и выдыхаю облако серого дыма в окно.

— Александр Иванович, — в кабинет без стука влетает молоденькая медсестра. Обводит глазами кабинет, останавливается взглядом на мне и ойкает.

— У тебя что-то срочное? — рявкает ей Сапрыкин.

— Тут... ай... я потом... — Выскакивает обратно и закрывает за собой дверь.

— Дурдом в дурдоме, — устало констатирует друг. — У тебя раньше какие отношения с женщинами были?

— Я с ними спал. А когда надоедали — прощался. — Гипнотизирую тлеющую между пальцев сигарету.

— И так по кругу. — Он тушит окурок о пепельницу. — Тебе надо сломать алгоритм.

— Думаешь? А если я не разочаруюсь? Вдруг мне, наоборот, понравится?

— Ну тогда ты, батенька, попал на коктейль из нейрохимических веществ: тестостерона, дофамина, норадреналина с серотонином и окситоцина.

— Можно по-человечески?

— А по-человечески — влюбился, вляпался, втюрился. Выбирай, что больше нравится.

— Может, это начался этот... как его... кризис среднего возраста?

— Возможно, кто его знает… Ты, главное, не зацикливайся. Отпусти ситуацию, и оно как-то само все встанет на свои места.

***

Когда автомобиль с Анной скрывается за поворотом, я достаю из кармана телефон и набираю своего начальника охраны.

— Ну что, нашли Щеглова?

— Да, Егор Владимирович. Он только что приземлился. Вот как раз встречаем.

— Хорошо. Проводите его домой. Я скоро подъеду.

— Понял. Будем ждать.

Я отключаю звонок и возвращаюсь в ресторан, забрать пальто.

В нашем мире опыт приходит двумя путями. Первый — через разум. Второй — через боль. Лучше, когда это сценарий первого варианта. Но дураки вляпываются во второй.

— Ну что, гнида хитрожопая, думал, что самый умный? Всех сделал, — Выдыхаю сигаретный дым прямо ему в лицо. — Бабки где?

— Все на карточке. — Щеглов рыдает, сидя на полу в одних трусах, в собственной луже.

— А врать дяде Егору, Алешенька, нехорошо. — Качаю головой и присаживаюсь перед ним на стул. — Мы проверили. Ты их практически сразу же вывел. Так где деньги?

Моя охрана куражится, и в огромную плазму, висящую на стене, летит ноутбук моего бывшего сотрудника.

— Не надо, — кричит Щеглов, зажмуриваясь. — Я все отдам. Там коробка из-под обуви. В спальне. В шкафу.

— Так бы сразу. — Киваю ребятам и слышу, как в спальне снова бьется очередное чудо техники. — Мне пересчитывать?

— Там не все, — подвывает он, — я взял оттуда немного.

— Ясное дело, — зло хмыкаю я. — Будем считать, что ты взял их у меня в долг. С процентами. Сейчас напишешь расписку, а сумму укажешь в десять раз больше, чем та, которой не хватает, или…

— Я напишу, — вскрикивает этот сопляк, — напишу, только прекратите.

Олег подает ему ручку, бумагу и паспорт.

— Вот и чудно, — улыбаюсь ему. — Завтра с утра ты приведешь себя в порядок и придешь ко мне в офис. А если сам не придешь, то тебя приведут.

— Зачем? — вздрагивает он.

— Будешь извиняться и каяться перед маленькой девочкой, на которой решил нажиться.

Олег проверяет расписку и согласно кивает.

— Ну тогда до скорой встречи, Алешенька! — Я хлопаю его по плечу и встаю со стула.

Мы с Олегом первыми выходим из квартиры. У него в руках коробка с деньгами, ребята идут следом.

— Не слишком ли мы с ним жестко?

— Мы с ним справедливо. Никогда нельзя сомневаться в своих поступках. Ибо сомнения породят хаос и приведут тебя к гибели.

Анна

Чертыхаясь, тянусь под подушку и достаю вибрирующий телефон. И отвечаю, даже не открывая глаз:

— Алло!

— Аня! Привет, дочь! — слышу мамин щебечущий голос.

— Доброе утро, мама. — Растираю сонные глаза и ползу по подушкам вверх. — Ты, как обычно, с утра пораньше?