— Понятно. — Ухмыляюсь и вспоминаю себя. — Это нормально в его возрасте. Я тоже не особо любил школу.

— Кстати, хочу сделать тебе комплимент. Мне очень понравился дизайн помещения. Все сделано тонко и со вкусом.

— Спасибо, конечно, но это заслуга дизайнера. А вот ремонт делали как раз ваши архаровцы.

Ее замечание напоминает мне, что надо проверить информацию по Крыловой. Разобраться наконец-то с дизайн-проектом клуба. И если ее слова окажутся правдой, надо найти того урода, который вместо нее получил бабки…

Утро.

Опираюсь рукой о черную раковину и смотрю на свое отражение в зеркале. Ну и вид у меня, как у пещерного человека. Рожа помятая. Глаза воспаленные. А перегар такой, что мух можно сбивать на лету. Сам себе противен. Отодвигаю стеклянную дверь и залезаю в душевую. Открываю холодную воду — контрастный душ бодрит. Затем чищу зубы и вытираю лицо. Стираю с запотевшего зеркала конденсат и вижу уже кого-то более-менее похожего на гомо сапиенс (человек разумный). Оборачиваю вокруг бедер белое полотенце и выхожу из ванной.

Осталось только позавтракать, и можно собираться в офис.

Пока достаю из холодильника кефир и наливаю его в стакан, телефон настойчиво вибрирует на столе, добиваясь ответа. Олег. Ну что там еще?

— Да! — рявкаю в трубку.

— Алло! Егор Владимирович, доброе утро! — раздается бодрый голос на том конце.

— Короче, Олег, — подгоняю к сути своего безопасника.

— У меня две новости, шеф. Первая: по Крыловой все чисто; вторая: ее везут в полицию.

— Ты серьезно? — Мои брови ползут вверх, и я чуть не захлебываюсь кефиром. — Откуда знаешь?

— Она Валерии позвонила и предупредила, что, возможно, не выйдет на работу. Что прикажете, вытаскивать ее или пускай сама разбирается?

— В каком она отделении? — Я сажусь на стул и, откинув голову назад, устало тру глаза.

— На Соколово-Мещерской.

— Это в Куркино, что ли? — Делаю глоток и с грохотом отставляю стакан в сторону.

— Да.

— Ты далеко от моего дома? — Провожу пятерней по волосам.

— Минут двадцать, если без пробок.

— Хорошо. Подъезжай. Вместе поедем. Надо помочь этой несчастной.

Помочь вставить мозги и сотворить правосудие. Как будто у меня дел поважнее нет.

Поднимаюсь со стула и подхожу к панорамному окну. Упираюсь лбом в холодное стекло и пытаюсь понять истинные мотивы своих действий. Я точно знаю, что это не совесть и не благие намерения. Зацепила меня девчонка. Зацепила и не отпускает. Будто клешнями держит.

Спустя час я сижу за столом в кабинете участкового. Справа от меня зареванная Анна, а через два стула от нее — старая цыганка в длинной красочной юбке, обшарпанной дубленке и с платком на голове.

Пухлый сотрудник полиции громко сербает чай из алюминиевого подстаканника, затем медленно отставляет его в сторону. От кипятка его щеки становятся еще розовее.

— Зачем же вы, девушка, в драку полезли? — задумчиво спрашивает участковый, глядя на лист бумаги в своих руках.

— Я не лезла в драку, а защищалась. Это разные вещи, — практически выкрикивает Анна, но смотреть в мою сторону даже не решается.

Вот дура шальная!

— А гражданка Жемчужная утверждает, что это вы набросились на нее, — говорит мужчина и снова громко хлюпает чаем. От этого противного звука хочется заткнуть уши.

— Я всего лишь словила ее за руку, когда она вытаскивала кошелек из сумки той девушки, которая сейчас сидит за дверью, — продолжает защищаться Анна. Вид у нее жалкий: шапка съехала набекрень, тушь размазалась по лицу, а нос покраснел и вспух. Видимо, плакала.

Цыганка начинает что-то кричать на своем и махать руками.