К заключительной беседе, проводимой в аудитории на пять сотен мест, все мы чувствовали себя мухами, не до конца разбуженными весенним солнышком: еле шевелились. Однако, увидев, кто занял место за кафедрой, я довольно шустро сползла по сиденью и спряталась за широкой спиной сидящего впереди парня. Профессор Умэн собственной персоной! Уверенности, что «родственник» с воодушевлением воспримет моё появления здесь, я не испытывала. Надо же так попасть! Кто мог предположить, что тесть моего «братца» руководит кафедрой портальщиков? Что мне стоило пойти на другой факультет?

Тут я сама с собой не согласилась: другие факультеты мне не интересны. Вернее, не настолько интересны. Будь путешествия на Землю так же доступны, как в другие магические миры, проблем бы не было, а раз они запрещены, придётся путешествовать контрабандой. Для этого нужно учиться, без посторонней помощи я в конспектах Каролины не разберусь.

К счастью, заведующий кафедрой не отличался склонностью к цветистым речам, высказался исключительно по делу. Предупредил, что вступительные экзамены будут сложными, и посоветовал записаться на подготовительные курсы. Я было приободрилась, но услышав, что обучение на курсах платное, сникла. Как ни повернись, всё в стенку упрёшься! Платить за обучение мне нечем. Чтобы поступить на государственный счёт, надо отлично экзамены сдать. А чтобы экзамены сдать, надо за курсы заплатить, что опять-таки нечем!

Стараясь держаться в толпе, шла я к дверям и так задумалась, что не сразу услышала:

— Лина! Лина, задержись на минутку!

Парень, шедший за мной, придержал за жилетку:

— Тебя, кажется, зовут. — Я дёрнулась в надежде удрать, но парень крепко вцепился: — Ты чего? Тебя, говорю!

Меня. Отрицать было бессмысленно. Уже и другие ребята удивлённо оглядывались, заинтересовавшись непонятной заминкой. Я выбралась из толкучки и, понурив голову, пошла к облокотившемуся на тумбу Томасу Умэну.

— Здравствуй, дорогая! — воскликнул профессор, и я услышала, что он улыбается. — Ты убедила родителей отпустить тебя в академию? Как я рад! Честно говоря, сомневался в адекватности господина Дотта.

— Не убедила, — покачала я головой, — сбежала.

— А-а-аэ-э-э… — огорчённо протянул Умэн, — вот почему я не видел твоего имени в списках. Ты назвалась иначе? — Дождавшись, когда я кивну, он снова вздохнул и одобрил: — Правильно. Так и продолжай. Потом что-нибудь придумаем.

— На курсы хотела пойти, — пожаловалась я, — сомневаюсь, что отец согласится платить.

— Разумеется, он не согласится! — повысил голос профессор, и мне показалось, что он злится. — Мирамир за пару сотен… Ой, извини, что я так об отце…

Я криво ухмыльнулась. За кого-кого, а за Дотта я не обиделась бы, а мой родной отец никогда скупердяем не был.

Аудитория опустела. Умен собрал бумаги в папку, сунул её под мышку и, взяв меня под руку, повёл к дверям. Ещё были дела, но он пообещал заняться моим вопросом как только освободится. Спросил, найду ли я дорогу в общежитие, и отпустил.

Дорогу я нашла без труда — уже неплохо ориентировалась на местности.

В общежитие вернулась, чуть не приплясывая: кажется, жизнь налаживается! В заставленном кроватями репетиционном зале меня ждали расстроенные Ингра и Кали.

***

Печальный вид подруг меня удивил:

— Что случилось?

Кали пустила слезу и, громко всхлипывая, кинулась ко мне. Обхватила, уткнулась носом в плечо. Ингра сохраняла спокойствие, но губы её заметно дрожали, да и голос потерял привычную ровность:

— Хорошо, что ты успела. Мы хотели попрощаться.

— Попрощаться?