Я уже едва держалась на ногах, когда, наконец, мы дошли до места. Охранник активировал обруч на моей шее и завел внутрь просторного помещения, оставил и удалился. Ну что ж, я слышала, что перед казнью осужденному положено одно желание. Поэтому стоило немного подумать, а заодно и осмотреться.

Помещение было пустым и просторным, в центре располагался заваленный всяким рабочим хламом стол, вокруг которого стояло несколько ультра современных кресел с ручным управлением. Это когда щелкнул пальчиком, а кресло как живое несется тебе навстречу и с «огромным рвением и старанием» подстраивается под начальственный зад. Интересные игрушки, удобные. На стене радовал взгляд огромный экран с сенсорным управлением. Больше, пожалуй, ничего не было. Беленько вокруг, чистенько так, даже проходить и марать пол не хочется. Эх, совсем не так я представляла себе верхние этажи. Впрочем, здесь было окно. Открытое. Даже не так, заманчиво распахнутое… А там за окном яркая зелень и дождь. После вони собственного тела, сырости камеры и затхлости нижних этажей я остро ощущала легкий ветерок с улицы, этот нежный запах мокрой листвы, смешанный с жарким, знойным ароматом планеты казался истинным наслаждением. И я пыталась надышаться им в последний раз. Собственно за этим занятием и застал меня четкий, сухой вопрос:

— Интересный ракурс, не спорю. Решил самоубиться и не заставлять марать руки местное правосудие?

Я резко обернулась, натыкаясь на колючий, заинтересованный взгляд. Мой собеседник стоял, привалившись к дверному ободу, и разглядывал меня с ленивым интересом. Высокий, красивый брюнет, облаченный в черный сюртук военного, знающий себе цену. Явно из «высшего эшелона». Это очевидно не тюремное «начальство». Да и вряд ли житель Ларны… Только что он забыл тут? На задворках Галактики? Впрочем, мне неинтересно. И я потупила взор, отодвигаясь от окна. Посмотрела на природу? Полюбовалась? Пора и честь знать. В смысле, пора и на тот свет собираться, время пришло.

Мужчина неожиданно подался вперед, настойчиво вглядываясь в мои глаза. Неожиданное решение в нашем положении, для меня так и вообще пугающее. Я дернулась, как от удара, резко поворачиваясь обезображенной стороной лица, и отступила к стене. Я не понимала этого странного, напряженного внимания к собственной персоне, и это меня пугало.

Но переборола свои инстинкты, заткнула в ужасе вопящий внутренний голос, требующий немедленно бежать, куда глаза глядят, и решительно подняла голову, встречаясь с незнакомцем взглядом. Терять мне нечего, собственно бояться, наверное, уже не зачем. Правда, впечатление испортил обруч на шее, который совсем «не в тему» заверещал, предупреждая об опасности. Его, кстати, предупреждал, считывая мои эмоции и реакции в организме!

Мужчина резким движением отключил «пищалку» и уселся за стол, а я, наконец, смогла перевести дыхание и продолжить рассматривать его.

«Красавчик», — усмехнулся внутренний голос. А я ему мысленно ответила: «А-то! В командоры простых не берут! Только вот таких мощных, чтобы от одного взгляда колени подкашивались, желательно у всей противоборствующей армии, и взгляд терялся. А пока глаза в кучку сведешь, он и того, разделает всех под орех без особой спешки!»

Впрочем, ничего удивительного в происходящем нет. Посидишь одна в клетке несколько месяцев не то, что сама с собой, с шрымами (* мелкие существа, обитающие в недрах планеты, питающиеся в основном падалью и отмершей плотью) разговаривать начнешь, в сказки верить, в чудеса и… прочую чушь. Но мне что?! Я могу себе позволить тихо сам с собой вести беседу!