На ней были изображены они, счастливые и молодые. Валерия смеялась, а Максим нежно смотрел на нее. Она помнила этот взгляд — нежность и желание защитить с примесью жгучей страсти. Давно она подобных эмоций не наблюдала в его глазах. Несколько месяцев уже. Да и сам взгляд будто потух... Катастрофично острый контраст с тем молодым и веселым Максимом Колчиным, изображенным на фото.

И она... Мягкая и беззаботная в его руках. Рядом с ним Лера всегда будто расцветала и просто наслаждалась жизнью. Жила. Дышала полной грудью. Максим всё возможное делал для нее. Избавил от груза прошлого, подарил надежду на счастливое будущее, защитил от опасности. Вот только ребенка подарить не смог.

Когда она в последний раз чувствовала себя настолько легко и свободно? Куда делось понимание в их отношениях? Куда исчезла радость от жизни?

Лера помотала головой, словно пытаясь избавиться от назойливых мыслей. Она в этой истории потерпевшая сторона и раздумывать, почему все так сложилось ни к чему!

Подошла к тумбочке, где стояла фоторамка. Простая такая. Сделанная собственными руками в бытность, когда Макс только окончил университет, а она являлась простой студенткой. Тогда каждая копейка была на счету. И тем не менее, они были счастливы.

— Что же ты наделал, Макс? — спросила она, беря в руки фоторамку.

Колчин не ответил. Он все также с любовью смотрел на свою жену.

Внезапно ярость взметнулась в Лере словно неукротимое пламя огня. Как он посмел разбить их семью? Как он посмел сломать ее? Растоптать чувства?

Фоторамка ударилась об стенку, ломаясь и деформируясь. Разламываясь на части. Упала на пол, орошая фотографию осколками стекла. Разрушенный символ ушедшей любви.

— Никогда не прощу, — яростно зашептала Лера, сжимая кулаки. — Никогда!

***

Колчин направился домой уже ближе к вечеру. Понял, что тянуть время дальше нет смысла.

С каждым метром, преодоленным машиной, неотвратимость все сильнее давила ему на плечи. Казалось, что безжизненное дыхание неизбежности щекотало ледяными пальцами кожу, острыми иголками протыкая тонкий эпидермис, впрыскивая внутрь яд безумия.

Нестерпимо хотелось курить.

Такой муки Макс не испытывал даже в первые месяцы, когда он отказался от никотина. Тяга была настолько сильной, что он буквально чувствовал в своих пальцах хрустящее бумажное покрытие сигареты и острый запах никотина, витающий в воздухе.

Нервное напряжение достигло своего предела. Давление подскочило, грозя разорвать кровеносные сосуды на куски. Стиснутые, словно от боли, зубы грозили раскрошиться. Максим плохо контролировал реакции тела. Адреналин носился по венам, возбуждая нервные окончания. Желанное спокойствие не желало приходить. Наоборот, мандраж сильнее будоражил тело и разум.

Максим несколько минут мялся перед дверьми, не решаясь нажать на кнопку звонка. Пытался нащупать в душе остатки хладнокровия, которым он так гордился. Не раз и не два способность оставаться здравомыслящим в экстренных ситуациях помогала Максиму выходить победителем в заранее проигрышных условиях. Но все самообладание проваливалось куда-то сквозь землю, когда речь заходила о Лере. Подобная зависимость, если не сказать слабость, первое время пугала Колчина до усрачки. Вот только предполагаемая потеря Валерии была куда более ужасной перспективой. И теперь скрытый страх оголился, вытаскивая на свет все затаенные домыслы, что жили и множились глубоко в подсознании все эти годы.

Ира в чем-то была права. Максим привык быть ведущим игроком, но рядом с Лерой в определенный момент он стал ведомым, полностью подчиненным желаниям жены. Он стал меняться, трансформировался в человека, которого хотела видеть рядом с собой Валерия. Но действительно ли ей нужен был такой мужчина?