В панике я смотрела, как в вырезе приспущенных штанов крепнет освобожденный от белья член Ирвинга. Как он твердеет, наливаясь кровью, приподнимается и начинает пульсировать.

А что, если клиентка не придет?

А что, если придет?

Ох, черт, и так, и так плохо!

* * *

Часы показывали четверть седьмого, и мадам Пим-глоу начинала нервно поглядывать в окно. На смену радостному предвкушению пришла тревога: клиентка опаздывала.

— Джорди? — приоткрыв дверь и наполовину высунувшись в коридор, хозяйка борделя позвала служанку. — Джордина? Джорди? Посмотри, к черному ходу никто не подъехал?

Не дождавшись ответа, рыжая мадам подобрала юбки и с ворчанием лично отправилась на поиски нерадивых горничных.

Уходя, она наказала:

— Оставайся здесь и следи за товаром. Если Колючке станет плохо, дай ему воды. Кувшин на тумбе.

И она ушла, красная от злости и нервная. Еще долго я слышала ее сердитый топот, то, с какой силой она впечатывала каблуки туфель в паркетные доски.

— Пить, — попросил Ирвинг хриплым и тусклым голосом.

Черные глаза лихорадочно блестели. Влажные волосы облепили виски и лоб. Эльф смотрел на меня с мольбой и облизывал сухие, потрескавшиеся губы. Широкие зрачки полностью затопили радужку.

— Сейчас, — засуетилась я, стараясь не пялиться Древнему между ног. Не глазеть на его оголенный член в вырезе штанов, на крупную распухшую головку, сочащуюся влагой, на мокрые завитки волос в паху. На все то безобразие, что сотворили с эльфом против воли.

— Пожалуйста, — выдохнул Ирвинг, пока дрожащими руками я наполняла стакан. Могучая грудная клетка эльфа тяжело вздымалась и опускалась. Пальцы рук, привязанных к изголовью кровати, нервно подрагивали. С тех пор как любовное зелье начало действовать, прошло около получаса, а Древний уже утратил боевой дух и больше не пытался сопротивляться. Собственное состояние явно его пугало.

Расширенные зрачки, поверхностное дыхание, мечущийся взгляд.

— Пить. Воды. Дис, прошу.

— Сейчас, сейчас, — я поднесла стакан к приоткрытым губам эльфа, но из-за трясущихся рук немного жидкости пролила ему на подбородок.

Зубы стукнулись о стеклянный край. Приподняв голову, Ирвинг начал жадно глотать воду, пока на дне стакана не осталось ни капли. Напившись, он обессиленно откинулся на подушку. По его вискам ручьями струился пот. Мышцы рук, груди, живота напрягались и расслаблялись.

— Все горит, — шептал эльф, словно в бреду, и его взгляд то лихорадочно метался по комнате, то с мольбой останавливался на моем лице. — Все горит, Дис. Пылает. Ужасно.

В попытке облегчить свои страдания, он затряс головой. Его бедра несколько раз приподнялись над постелью, имитируя фрикции, — безотчетный, но такой красноречивый жест.

— Пожалуйста, Дис, пожалуйста. — Похоже, Ирвинг сам не понимал, о чем просит. Его окрепшая плоть дергалась, от головки к животу тянулась тонкая ниточка влаги. На коже рядом с пупком уже собралась маленькая белесая лужица.

— Может, еще воды? — Не зная, что делать, как помочь страдальцу, я склонилась над ним и взбила подушку, затем убрала от его лица мокрые, потемневшие пряди волос. Все это время Ирвинг смотрел на меня горящими глазами и облизывал пересохшие губы.

Половина седьмого. Клиентка не придет. Ее муж все-таки прочитал записку и устроил скандал.

Стоило об этом подумать, как за стенкой, на лестнице, раздались приближающиеся шаги. Я была уверена, что это мадам Пим-глоу торопится сообщить, что ждать клиентку больше нет смысла, но вот дверь открылась, я повернула голову, подняла взгляд и застыла в шоке.

На пороге в черном закрытом платье стояла Она. Дряблошейка!