– Что же это ты с керосином? – удивился я. – Сидишь, можно сказать, на электричестве и жжешь горючку?

– Привычка, – хмыкнул Веник, убавляя звук и погружая руку в седые кудри, с которыми он был похож на переросший репей. – Давно не заглядывал, Коля.

– Оказии не было, дорогой, – показал я ему пакет с сушками. – А теперь и надобность образовалась.

– А с тобой кто? – ткнул он пальцем в Фемистокла, который на его фоне казался франтом. – Стажер? Или вроде меня? Ладно, чего стоять? Пошли.

– Вроде тебя, – сказал я, наклоняясь и закрывая за собой дверь. – Приятель мой Фемистокл. Везу на новое место жительство. И вот решили заглянуть. Как ты тут устроился-то? Даже окон нет. Какие-то решетки-жалюзи вместо окон. Я же тебе предлагал законопатить. Сейчас-то прохладно, а зимой что?

– Ты-то хоть меня не позорь? – оглянулся Веник между двумя распределительными щитами. – Или думаешь, что я способа не знаю? Это я в последние годы в больших банях блаженствовал, а по молодости все в частных. А их топят раз в неделю. И то в лучшем случае. Тебе надо в тонкое шагнуть. Ты же уже был у меня? Да и не раз. Помнишь, как я тебя учил?

Я помнил, только старался не повторять этот опыт. Выворачивало меня от него наизнанку.

– Ну, – сдвинул брови Веник. – Давай, вспоминай науку. А ты, Фима, – он посмотрел на Фемистокла, – учись. По природе тебе такое легко дастся, но я же вижу, из молодых ты, неученых. Так что все польза.

Я чуть прищурился, отметил в сумятице коктейля светлую фигуру Веника, что напольный светильник напоминал, разглядел собственную тень, опять удивившись, что передо мной она, а не позади, и наступил на нее, стараясь придавить ногой, чтобы не ускользнула никуда, и снова определил самое темное место, и опять шагнул, чувствуя, как подступает тошнота, и так еще раз пять, пока меня не пробил пот, и я вдруг не оказался словно на ночной поляне. Над головой сияли яркие звезды, серебрились ночные облака и явно собиралась выкатиться луна. Впереди стояла детская палатка, кажется, из покинувшей страну Икеи, и под разноцветным тентом что-то светилось.

– Калорифер у меня там, – хмыкнул Веник, поднимая керосиновую лампу. – Веришь, сумел протащить кабель сюда со щита. А вот с интернетом пока не получается, роутер дурит что-то. Какие-то наводки на стыке с тонким. Чего ежишься? Тут всегда примерно плюс 15. Для меня самое оно. А у вас там и холодней кстати сейчас. Пошли.

– Секундочку, – вежливо кашлянул Фемистокл, который, как оказалось, цеплялся за мою штанину. – А что будет, если пойти туда, туда или туда?

Он принялся махать в разные стороны.

– А ничего, – усмехнулся Веник. – Будешь идти, пока не уткнешься.

– Во что? – заинтересовался Фемистокл.

– Во что-нибудь, – подмигнул домовенку Веник и зашагал к палатке.

Кажется, я не был у него год. Раньше на этом месте стояла дощатая хибара. Палатка, конечно, так себе выбор, но зато дармовое электричество. Внутри оказалось примерно все то же. Крохотный топчан с лоскутным одеялом и пышной подушкой. Раскладной туристический стол. Электроплитка. Калорифер. Четыре опять же икеевских круглых табуретки. В углу стопка игр. Коробка шахмат, го, домино, еще что-то. Ничего себе, и монополия? Пара пластмассовых буфетов и ноутбук. Кстати, электрочайника и мультиварки раньше не было. Как и игр.

– Разжился? – спросил я, с трудом умещаясь в скромном для меня объеме. – Еще и досуг себе скрашиваешь?

– Жизнь удалась, – кивнул Веник, щелкая чайником и выставляя на стол красные чашки с кофейной надписью. – Но еще есть к чему стремиться. Ресурс, знаешь ли, позволяет. Не все, Коленька, могут на тонкую сторону электронику перетаскивать. А уж подпитывать ее, считай, что только я. Вот интернет освою в этом плане, и озолочусь. Еще и ручей тут далеко, насос бы прикупить, но это ладно. Вы садитесь, ребята. Ни к чему церемониться. Хотите чай пить, пейте. Хотите вопросы задавать, задавайте. У меня тут не так часто гости бывают. Обычно я по гостям отправляюсь.