Светоносцы выделялись на их фоне. Многие из них имели свои эмблемы на плащах и щитах. Регин, к примеру, гордо носил медведя. На теле зверя было множество ран, но он оставался сильным, гордым и свирепым. У массивных задних лап его валялись поверженные враги. Медведя удостаивались те, кто продолжал биться, несмотря на серьезные увечья.

Лучник Орм носил символ кошки. Изображение, казалось бы, не самого крупного хищника вызывало у других светоносцев уважение. Выпады кошки всегда точны и по самым уязвимым местам. Орм, как никто другой, умел определять во время боя самого опасного противника и воткнуть ему стрелу промеж глаз. Кристоф же нес символ льва, говоривший о том, что воин сей многократно первым врывался в строй врага, но при этом сумел выжить. Однако сейчас он был вовсе не так смел, как рычащий лев на его щите. Взгляд у него то бегал, то надолго замирал в одной точке. Что-то его явно тревожило.

— Ну как? Видел ведьму? Страшная? — наклонился к нему Орм, стоявший по правую руку.

— Отстань от Кристофа, не видишь, наш брат в себя до сих пор прийти не может? — ухмыльнулся Регин, который был от Кристофа по левую сторону. Два друга переговаривались между собой через светоносца, будто его тут вовсе не было.

— Я не виноват, что он короткую соломинку вытянул, когда спорили, кто будет проклятую кормить.

— Вы не понимаете, — неожиданно взял слово Кристоф, — я просто вот о чем думаю…

— И о чем же? — перебил Регин.

Но Кристоф не успел ответить, потому что к ним вышел сам верховный инквизитор. Обычно люди его положения носили богатые одеяния, но этот был явным исключением. Он предпочитал простые походные вещи и мантию цвета мазута, на которой даже вышитое яркое солнце — символ служителя Праотца — смотрелось бледно. Он вышагивал в сопровождении дюжины солдат в черных доспехах с такими же эмблемами. Воины святой инквизиции. Верхушка среди всех служителей божьих. От них веяло незримой силой, которая заставила простых пехотинцев опустить головы, а особо болтливых светоносцев — замолчать.

Двое инквизиторов тащили на цепи ведьму, из-за которой они здесь собрались. На этот раз она уже не была настолько смелой, как вчера. И даже солнце, что стремительно показывалось из-за горизонта, ее не радовало. На ней были серые лохмотья, дабы не смущать народ. Она смотрела в землю и, похоже, ждала, что будет дальше.

— И вот ее ты испугался? Я-то думал, что у нее копыта вместо ног или змеи в волосах. Наверное, у нее раздвоенный язык или волчьи зубы? — прошептал Орм, желание поболтать было у него в крови, и никакой страх перед верховным не мог держать его в узде слишком долго.

— Нет у нее никаких волчьих зубов! — гневно шикнул на него Кристоф. Идея изливать душу прямо во время речи главного не сильно-то ему нравилась.

Тем временем оратор встал недалеко от ведьмы перед небольшой армией и произнес настолько тихо, что всем стоявшим перед ним пришлось прислушиваться:

— Я верю в справедливость.

Вокруг воцарилась тишина, и мужчина произнес громче для тех, кто не расслышал:

— Я верю в справедливость, — а затем он возвел руки к небу и почти прокричал: — Я ВЕРЮ В СПРАВЕДЛИВОСТЬ ОГНЯ! Я верю в щедрость и любовь пламени, что дарит тепло нуждающимся и освещает путь заблудившимся в ночи!

— Видимо, это надолго, — пробубнил себе под нос Регин.

Он, как и все светоносцы, недолюбливал инквизиторов. Воинов его ордена всегда посылали не просто туда, где плохо, а туда, где хуже некуда. Туда, где враг очень силен и опасен. Инквизиторы же терзали крестьян в бессмысленных поисках ведьм. И вот надо же, нашли! Но больше всего досаждало то, что Герман Гроэр на время подготовки к священному походу отменил все службы и обряды в местном храме, включая индульгенцию, на которую так рассчитывал Регин. Там дел-то всего на пару минут…