— Но иногда огонь попадает не в те руки. Своими мерзкими, корявыми пальцами они уродуют и извращают великий дар! Дом, который пламя должно было согревать, оно обращает в головешки. Вместо того, чтобы подогревать еду, оно уничтожает посевы, а вместо проклятого еретика, его языки охватывают честного человека! — инквизитор взял паузу, осматривая собравшихся. — Воины Праотца! Нам предстоит нелегкая миссия. Путь к капищу неблизок и тернист. И лишь Праотец знает, какие преграды встанут на нашем пути. Но я верю, что, ведомые верой, мы… — Герман говорил и говорил. И речи его были наполнены пафосом, ненавистью и фанатизмом.

Кристоф смотрел на Ибриен, и образ этой раздавленной жизнью девушки никак не сочетался с тем, что говорил инквизитор. Она выглядела слишком сломленной. Да, слухи про нее ходили разные, но сам светоносец не видел ни единого подтверждения им.

А еще молодой воин не мог не приметить того, что дева была чертовски хороша. Да, кандалы и тюремные лохмотья никого не красят, но ее огненный водопад волос нельзя было испортить ничем. Он старался не смотреть в ее сторону, дабы не встретиться с ней глазами.

— Зачем вести ее куда-то, если можно просто уморить в темнице? Сама испустит дух за считанные дни, — уставший от речи Германа, Кристоф начал тихо переговариваться с товарищами.

— Ну так это… Ведьм сжигать надо, на всякий случай, как говорится. Чтобы не воскресла и не стала во сто крат сильнее, — неуверенно парировал Регин, которого долгая речь инквизитора тоже порядком утомила.

— Некромантия давным-давно утеряна, — отмахнулся Кристоф.

— Утеряна-то утеряна, а вот традиция сжигать дьявольских отродий осталась. Вдруг какого-нибудь колдуна не добили, и он и затаился? Лучше перестраховаться, — наставительным тоном ответил Орм.

Он говорил бы и дальше, но инквизитор взял слишком высокую ноту.

— Посмотрите на нее! — возопил тот, указывая на ведьму рукой. — Она — богопротивное воплощение мерзости — виновна во многих смертях! Тьма в ее сердце настолько непроглядна, что только священное пламя способно очистить ее! Таких порождений тьмы не появлялось очень давно, и наш долг совершить паломничество к святому месту, где эта тварь найдет свой конец! Посадите ведьму в клеть! — приказал он инквизиторам.

Те схватили Ибриен под руки и поволокли к заранее заготовленной клетке через весь строй. Воины расступались, словно перед прокаженной. Когда она проходила мимо Кристофа, ее глаза были опущены, и он надеялся, что она его не заметила.

— Воины, свет несущие! — при последней фразе инквизитор широко распростер руки. — Выдвигаемся немедленно! За Праотца!

Те подняли кверху оружие и прокричали в едином порыве:

— За Праотца!

И только Регин недовольно пробубнил:

— Так индульгенцию заплатить не дадут?

------------------------------

[1] Сарамит — металл, который не позволяет использовать магию.

3. Глава 3

Герман Гроэр

Ни одна армия не движется со скоростью гонца или разведчика. Она ползет со скоростью телеги с продовольствием. Несмотря на то, что отряд Гроэра был лишен тех, кто обычно становятся обузой в войске — шутов и распутных женщин — армия двигалась медленно. А привалы совершались довольно часто.

Телега, на которой везли Ибриен, то и дело ломалась, что уже само по себе служило поводом для слухов. Воины тянули жребий, выясняя, кто будет ремонтировать повозку с клетью.

На ведьме были сарамитовые цепи, которые не давали ей пользоваться магией. Но суеверные пехотинцы все равно боялись колдовства. Все они страшились заглядывать в глаза Ибриен, и только Герман Гроэр в моменты привалов любил встать напротив ее клети и смотреть на нее не моргая. Иногда она смотрела в землю, словно не замечая его. Порой поднимала глаза, и тогда между ними устанавливалось что-то вроде противостояния воли. Один раз Ибриен не сдержалась и плюнула инквизитору в лицо. Стерев плевок, он, довольный, пошел по своим делам, видимо, посчитав ее несдержанность своей победой.