Пришлось с Кристофом некоторое время постоять на улице. Это показалось ей даже забавным.

— Почему ты улыбаешься? — не понял Кристоф, который уже изрядно замерз, он то и дело потирал руки, и изо рта его вырывались белые облачка пара.

— Просто, — хмыкнула Ибриен.

— Просто так люди не улыбаются.

— Откуда ты знаешь? Раньше я часто улыбалась просто так, — ведьма удобнее устроилась на медвежьей шкуре и плотнее закуталась в одеяло.

— Как это? — светоносец покосился в ее сторону.

— Ну… Ты когда-нибудь видел, как солнце просвечивает сквозь зеленый лист, который проели гусеницы?

— О чем ты вообще толкуешь?

— Вот идешь ты по лесу, а там листик кружевной. Смотришь сквозь него, и солнечные лучики тебе нос щекочут. И сразу на душе так светло становится, так хорошо! И улыбка до ушей. Неужели не замечал, как это красиво?

Он как-то странно на нее смотрел, не отрывая взгляд. И Ибриен не могла понять, что означало его выражение лица. Может, он и хотел что-то ответить, да к ним подошел один из инквизиторов. Ибриен отвернулась от мужчин, даже не желая глядеть на подошедшего.

— Его святейшество распорядился, чтобы ведьму во двор крайнего дома отвели. Заброшен он уже лет как пять.

— Надеюсь, там никакой злой дух не живет? — ухмыльнулся Кристоф.

Инквизитор не посчитал нужным ответить. Он только неопределенно пожал плечами и удалился. Ведьма издала звук, похожий на смешок, стоило мужчине уйти.

— Что?! — зыркнул на нее Кристоф.

— Ничего, — девушка посмотрела на него самым невинным взглядом.

Кажется, рядом с инквизиторами даже светоносцы чувствовали себя не в своей тарелке. Интересная иерархия.

Возница, который управлял повозкой с клеткой, уже ушел. После наступления темноты никто не хотел находиться рядом с Ибриен, кроме закрепленных караульных. И ее это устраивало. Она тоже не горела желанием, чтобы кто-то из этих трусов был рядом. Кристофа она теперь воспринимала как меньшее из зол.

Вдалеке кто-то замахал факелом.

— Это, должно быть, нам, — решил Кристоф и, сев на место возницы, направил повозку к огоньку. Его коня до этого забрали товарищи. Совсем скоро они оказались у покосившегося домишки.

— Пожалуйте, сир, — сказал мужик средних лет в тулупе и шапке, глянув на облачение Кристофа, по которому можно было сразу определить, что тот не обычный пехотинец, и обращаться к нему следовало соответствующе статусу.

Крестьянин испуганно косился на клетку. И как только Кристоф поблагодарил его, тот тут же исчез, словно растворился в воздухе.

На некоторое время светоносец вошел в дом. Ибриен, кутаясь в одеяло, внимательно прислушивалась к звукам внутри. Он оставил рядом с ней факел и то и дело выглядывал из окна, убеждаясь, что она никуда не делась.

Похолодало не на шутку. Даже теплый медвежий мех и одеяло не спасали. Ибриен мелко колотило. Время близилось к настоящей зиме. В такую погоду мысль о предстоящей казни на костре, который должен был по-настоящему ее сжечь, не казалась такой уж страшной. Уж лучше быстро умереть в огне, чем медленно замерзать.

Скоро из трубы дома пошел дым. Ибриен вздохнула. Кристоф, может быть, и мог бы взять ее в дом, но побоится, что она сбежит. А попыталась бы она, если бы ее выпустили из этой клети? Пожалуй, да. Не смогла бы не попытаться. Хуже точно уже не будет.

Ибриен слышала, как на соседних дворах то и дело хлопают двери в домах, ходят люди. А тут было совсем тихо и слишком мрачно. Кто-то открыл скрипучую калитку. Она обернулась на звук. Какой-то воин из пехотинцев. Она с легкостью различала всех по одежде. Он нес в руках большую миску с крышкой. Ибриен вздохнула, пожалев, что отказалась от мяса, которое недавно предлагал ей Кристоф.