Враг подкрался незаметно. Хотя Ибриен и сама потеряла бдительность, словно растворившись в огне. Он почти поглотил ее суть, ее душу. И ведьма готова была заплатить эту цену, чтобы каждый ее обидчик понес достойное наказание. Да, в какой-то момент самым краешком сознания она поняла, что огонь убивает ее. Это была чистая мощь, для которой она служила лишь проводником. И девушка не справлялась.

Но поняла ведьма это намного позже, когда лежала в клетке на ненавистной медвежьей шкуре. Если бы не этот молодой светоносец, огонь пожрал бы ее. И она была согласна! Разменять свою жизнь и многие жизни этих извергов. Но один из них спас ее.

Конечно, он спас ее совершенно случайно, пытаясь остановить стихию. И все же только из-за этого человека она осталась жива. Ненависть холодным жаром разлилась по груди. Уж лучше бы он дал ей умереть! Оставалось совсем немного! Она ощущала, как огонь съедает ее. Но не снаружи, как того хотели инквизиторы, а изнутри.

Она лежала, совершенно лишенная сил. Изможденная. Все тело болело. Каждое малейшее движение приносило страдания. Даже моргать казалось больно. Даже дышать. Грудь горела, будто ее обожгло изнутри. Впрочем, так оно и случилось. Ибриен никогда не боялась огня. Она не получала ожогов, но видела, как они выглядят у других и знала, что эти виды ран очень болезненные. И теперь она понимала, что ее тело обожжено изнутри. Опалено ее ненавистью, которая приняла вид огненной стихии.

Вокруг нее было тихо. Рядом с ней будто боялись говорить. Приближаясь к ее клетке, все сразу переходили на шепот. И если бы она хоть что-то, кроме ненависти, могла испытывать, наверное, почувствовала бы свое превосходство. Но в тот момент ей было не до того.

Лагерь долго не мог прийти в себя. Светоносцы и оставшиеся инквизиторы ходили с потерянными выражениями лиц. Кто-то тащил раненых, кто-то — убитых.

Странный лекарь, который сперва отдал ей жизненную силу инквизитора, куда-то пропал. Ибриен не знала, сбежал или погиб. И ей было все равно. Он оказался таким же, как и остальные: преследовал свои цели, а ее использовал как разменную монету.

Горькое разочарование Ибриен испытала, когда над ней возвысился Герман Гроэр. Как она хотела бы плюнуть в него! Но во рту было сухо. Огонь полностью выжег ее нутро.

— Она жива, — произнес он с облегчением.

Ибриен почти рассмеялась. Почти. Она лежала, чуть приоткрыв веки, чтобы лишний раз не моргать.

— Она сильно пострадала, — раздался знакомый голос.

Девушка чуть скосила глаза. Да, так и есть. Тот самый светоносец с эмблемой льва, который заковал ее. Только теперь она вспомнила, где видела его до того. Это он дал ей одеяло в темнице.

Герман встал на одно колено рядом с Ибриен. Осмотрев ее внимательнее, он потрогал лоб и, приложив пальцы к тому месту, где пульсировала кровь на шее, заключил:

— Жить будет. Даже жар спал, — после чего добавил уже более задумчиво: — Вот что значит позволить течь магии по ведьминым венам.

— Она очень плохо выглядит.

— Поверь, она оклемается очень быстро. Однако следить за ней все равно необходимо, — Герман поднял глаза на молодого светоносца. По хитроватому прищуру верховного инквизитора было понятно, что он что-то решает для себя.

— Большинство воинов моего ордена погибли. Ей необходимы новые часовые.

— Ваше святейшество, — сказал светоносец со львом. — Думаю, после сегодняшнего воины начнут бояться ее во стократ сильнее.

— Светоносцы же не испугались. Ты не испугался.

— Я верил, что Праотец защитил меня, — мужчина послушно склонил голову.