Я вздрогнула, подошла к Розе и принялась за белокурые волосы сестры. В далёком детстве я завидовала, хотела такие же белые волосы и синие глаза, вместо своих тёмно-каштановых волос и карих глаз. Благодаря противному характеру сестрички быстро расхотела. Да и мачеха такая же синеглазая блондинка, как и дочь, своим отношением ко мне помогла избавиться от зависти. Неприязнь к блондинкам накрепко засела во мне. Возможно, поэтому я научилась обращать внимание на мелочи, а, может, от природы такая.

Я ловко вплетала в густые косы Розы нити с бриллиантами, которые казались каплями росы, а сама думала над тем, что не так. Когда я вставляла последнюю шпильку в свёрнутую барашком косу, поняла. Наш слуга Том, когда сбегал по лестнице выглядел взъерошенным, на щеках горел румянец, он досадливо морщился в то время как его рука прикрывала шею. Шею! На ней не было тонкого коричневого галстука обязательного элемента формы слуг нашего дома. А Роза спрятала под платьем тонкую коричневую полоску.

Я замерла, ошеломлённо смотрела на Розу в отражение большого зеркала в резной золочёной раме.

— Что ты вылупилась?! — Роза недовольно передёрнула худенькими плечами. — Иди и скажи матушке, что я скоро спущусь.

Я не могла поверить, что наша капризная и придирчивая Розочка увлечётся обычным слугой. Пусть Том был красивым парнем. Но он же слуга, явно недостоин самой красивой девушки Кланса. 

Девочка созрела.

Надеюсь, их отношения не зашли слишком далеко, иначе как бы ни любила свою дочь Эмма, а потери невинности не простит. Да и удачно замуж такой невесте никогда не выйти. Не поможет и приданое оставленное отцом.

В столовую я вошла задумчивой. Ни на что не обращая внимания прошла к своему месту за столом и села.

— Где Розочка? — Я вздрогнула от строгого окрика мачехи, посмотрела на неё.

— Скоро спустится, — хотелось добавить, что ей надо отдать галстук Тому, но не стала. Во-первых, она не поверит, а во-вторых, пусть сами разбираются.

Слуги замерли за нашими спинами. Все ждали Розу. А когда мне приходится задержаться, то никто не ждёт. Более того, время моего завтрака сокращается, потому что стоит мачехе подняться и мы с Розой должны сделать то же самое. 

Наконец Роза пришла, ей помогли сесть и тут же наши тарелки наполнили ароматной запеканкой. Не успела я отрезать кусочек, как мачеха сказала:

— Тереза, тебе пора подумать о замужестве.

В то же время. Юг Аттавии, город Бларес 

Дом Руж

В просторной комнате было темно. Плотные синие шторы надёжно защищали от нежеланного солнца. В каждом сантиметре дома Руж поселилась скорбь, хозяйка дома умирала. Тяжёлое дыхание небольшими порциями громко выходило из приоткрытого рта некогда красивой женщины. Сейчас она напоминала высохшее дерево, тонкие пальцы сжимали молодую ладонь девушки. 

— Поклянись… мне… — серые глаза женщины практически выцвели и пристальный взгляд прозрачных глаз пробирал до дрожи. Всех, кроме спокойно сидящей рядом с умирающей хрупкой девушки. 

Отец Карл удивлялся, откуда в столь юной девушке столько силы и усерднее возносил Великому молитвы просил очистить сердце умирающей от тьмы и дать силы юной девушке потянуть момент страшного обещания. Священник видел, что душа умирающей держится на упрямстве ослабленного длительною болезнью тела и души женщины. Он помнил Нэнси юной девушкой, полной огня жизни и какой-то отчаянной смелостью.

Каждую неделю Нэнси приходила в храм Великого исповедаться. Каждую неделю отец Карл назначал читать Писание. Они оба знали, что слишком живая девушка не будет этого делать: жизнь уходит зря за таким скучным занятием. Даже рождение сначала сына, а потом дочери не изменило её.