— Итак, милая иса, прошу ваши ручки, — лекарь сел рядом на диван, достал пахнущую травами мазь. Деревянной лопаточкой ловко накладывал толстый слой мази, перебинтовывал кисти. — Вы меня, иса, послушайте и поймите правильно. Я человек старый многое повидал и преданно служил вашему роду. Я помню вас, когда вы прятались в животе матери. Я видел ваше рождение и слышал первый крик. Но против Эммы мне не устоять.

— Я… — договорить не успела, всем телом вздрогнула, когда лекарь громко запричитал.

— Ах, иса, что же это вы опять себя не бережёте?! — В голубых глазах плясали хитринки. Лекарь тихо продолжил. — Я знаю мачеха хочет выдать вас за мясника. Не допустите этого. Бегите, милая иса, бегите прочь из этого города. Пока вас нет никто не сможет забрать право наследника.

Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но лекарь вновь закричал:

— Иса Тереза, видели бы это ваши родители — огорчились бы вашей любви причинять себе боль, — лекарь кинул быстрый взгляд на дверь и торопливо зашептал. — Эмма хочет вашего повиновения, но я не могу пойти против вас, поэтому вы выпьете обычное снотворное, проспите до вечера. Во время ужина будете покладисты и тихи. А ночью бегите из города, иса. Только так вы сохраните себя и великий род Хилл.

У меня рот открылся. В этот момент вошла мачеха, как обычно, окинула комнату цепким взглядом. Кажется, теперь я начинаю понимать что же она всё время пыталась найти здесь.

— Надеюсь, с моей дорогой Терезой всё в порядке, — мачеха вошла в комнату, но замерла у двери.

— Да, иса, но Терезе стоит отдохнуть и вечером я бы рекомендовал надеть перчатки, даже на светлой коже девушки будут видны свежие полосы заживших ран, — лекарь говорил, а сам споро высыпал в стакан порошок, залил его водой и размешав протянул мне. — Вы лучше прилягте, иса.

Моё сердце бешено стучало, но я послушно легла в кровать и выпила из протянутого стакана всё до капли. Темнота тут же утянула меня. 

День. Юг Аттавии, город Бларес 

Дом Руж

— Тера Барбара, там пришли люди от отца Карла, — служанка замерла у двери, сложила руки и опустила заплаканные глаза.

Барбара не верила в искренность слёз: девчонки ещё не было, когда хозяйка дома Руж изменилась, поэтому знать не может, каким солнечным человеком была Нэнси Руж, чтобы так убиваться. Барбару раздражали слабые и подхалимы.

— Проводи их в хозяйскую спальню, — служанка присела в книксене и убежала выполнять приказ.

Барбара повернулась к зеркалу ещё раз осмотрела себя. Чёрное закрытое платье с воротником-стойкой заставило рыжие волосы девушки поблекнуть, а нежной коже придало сероватый оттенок. В глазах не хватало слёз и покусанных губ, чтобы образ убитой горем молодой девушки был завершённым, но это Барбара планировала сделать перед домом Даниэля.

Конечно же, Барбара скорбела, но цель и клятва матери были важнее. Так научила её мать.

— Если я умру раньше, чем ты отомстишь, знай, пока проклятый Даниэль ходит по земле покоя мне не знать. А я хочу покоя, Барбара. Ты должна мне его дать, — Нэнси крепко держала подбородок дочери, смотрела в глаза и каждое слово будто впечатывала в сознание девочки, а потом уже и девушки. 

— Я сделаю это, мамочка, — Барбара, как в детстве прошептала обещание только сейчас она смотрела в свои зелёные глаза. — Обещаю.

Тонкие пальцы теры подхватили шёлковый чёрный шарф, обмотали вокруг шеи три круга, длинные концы змейкой заструились по платью и замерли в двадцати сантиметрах от пола.

Барбара шла по коридору: экономка запирала двери, служанки повязывали на дверных ручках чёрные ленты, а слуги под руководством старшей горничной меняли бежевые шторы на чёрные. Дом Руж медленно погружался в черноту траура. При виде новой хозяйки дома слуги замирали, почтительно кланялись, но никто не решался заговорить: магия чёрным облаком клубилась позади Барбары.