Не успела я толком оценить ощущения, как в ноздри ударил терпкий солоноватый запах. Опустила глаза на заросли папоротника. Кровь. Много крови и ошмётки одежды. Вопль сорвался с губ тихим писком. Люди стали жертвами какого-то хищника? Но ведь нет тут таких, не так близко к кемпингу... И как же я не услышала?..

Попятилась назад, и тут заметила их... Два громадных зверя, которых определённо не могло быть в заповеднике, разве что, если выкурить чего-нибудь одурманивающего. Буро-коричневый волк и песочно-белый лев застыли в немом противостоянии невдалеке у скалистого утёса, внизу шумела река. Мускулистое тело льва покрывали рваные глубокие раны, он полулежал, скаля пасть в утробном рычании. Кажется, дела у него хуже, чем у бурого волка, готового вот-вот вцепиться в львиную глотку.

Моё появление заставило обоих повернуть жуткие морды ко мне. Лев, тряхнув гривой, издал грозный рёв.

Твою мать... Бежать? А куда? Стоять на месте, чтобы сожрали? Инстинкты наперебой орали, заставляя сделать хоть что-нибудь, даже самое безумное, лишь бы немного продлить жизнь. И я сделала. Сорвалась с места, галопом устремившись в чащу и позабыв от страха все ориентиры. Ноги сами несли меня вперёд, а время потянулось назад, затягивая в один из ночных кошмаров, в котором как бы быстро ты ни бежал, скорости всё равно не хватает. Лёгкие обожгло огнём, неподготовленные мышцы заныли, намекая, что такой спринтерский марафон мне не по силам, однако так глупо умирать в двадцать пять лет мне совершенно не хотелось.

На языке крутилось имя Джейка. Я бы завопила в жалобном призыве о помощи, да вот в горле сделалось сухо, как будто наглоталась песка.

Корень. Падение. Я в ловушке. Зверь настиг меня на поляне, загнав в тупик, заставил забиться в щель между покореженным деревом и валуном. Я сжалась от ужаса, подтянув испачканные колени к груди и заскулила.

— Мамочки...

Так тихо. Ни звука в этом гребаном «квадратном дюйме молчания», кроме свирепого дыхания хищника, замершего в паре метров от меня. Закрыть бы глаза и не видеть это чудовище, но я не могла оторвать взгляда от окровавленной пасти. Такой изощрённый мазохизм – наблюдать за приближением смерти. Сердце ухнуло в живот, перемешав содержимое желудка.

Волк ощетинился, шерсть на загривке встала дыбом, а зубы сверкнули холодной сталью. Зарычав, он оттолкнулся мощными лампами и прыгнул. Доля секунды. Короткий миг. Я даже не успела сделать вдох, не зажмурилась.

Лев вынырнул из ниоткуда за мгновение, когда клыки зверя должны были вонзиться мне в шею. Сбил в прыжке, повалил на землю и вцепился в волчье горло. Тот взвизгнул от боли, заболтал лапами, пытаясь отогнать хищника покрупнее и явно свирепее, пусть и израненного.

Тут моё перепуганное сознание запротестовало, отказываясь смотреть на исход звериной битвы. В глазах потемнело, уши накрыл звон, как будто рядом взорвалась бомба. Меня загрызет победитель? Чёрт, я стану самым лёгким ужином в истории животного мира. Заяц и тот попытался бы удрать... Из последних сил я заставила себя шевельнуться, упереться ногами в землю и попробовать встать, но поскользнулась на влажной почве. Меня повело в сторону. Головой приложилась к валуну и отключилась.

Сознание возвращалось медленно, неохотно. В висках гудело, будто от помпезной вечеринки, какую однажды устроила Обри в честь своего двадцатилетия. Я тогда здорово надралась и станцевала убогий пасадобль на пару с Тоби Ли, моим бывшим парнем, с которым мы разбежались на следующий день, когда в общий чат прилетели фотки. На одной из них он страстно целовал Монику Янг.