— Поставь меня уже, — прошипела я.

— А если нет? — хохотнул этот нахал.

— То ты поедешь прямо так. Голышом, — огрызнулась я, не удержавшись, показала ему язык.

В его глазах плескалась насмешка. Он аккуратно поставил меня на пол и, приблизившись к моему лицу, прошептал, опаляя кожу своим дыханием:

— Не надо меня дразнить, малая.

От возмущения я открыла было рот, закрыла, не зная, что ответить.

— Ты… Да ты… придурок! — огрызнулась я. — Я его тут всю ночь спасаю. Зашиваю раны, обрабатываю, сбиваю температуру, извела половину стратегических запасов медикаментов, а он… И вообще, я тебе не малая!

Пролетела мимо него в большую комнату, по пути пихнув ему в руки вещи. Сначала мне хотелось забиться в уголок и рыдать. От страха, от своей глупой сердобольности, могла ведь вчера спокойно пройти мимо этого дурацкого мотоцикла. Но во мне закипела ярость. На этого неблагодарного типа. Вот же! Выругалась я про себя. Наградив нахала всеми эпитетами, которые были мне известны.

— Кстати, тебя там ночью кто-то искал, наверное, твои дружки, такие же, как ты… — крикнула я ему из комнаты, со злостью бухая чайник на плиту.

— Какие дружки? — нахмурившись, посмотрел на меня Макс, выходя из комнаты тёти. Он уже успел надеть штаны, которые едва доставали до щиколоток и обтягивали накачанные ноги, как вторая кожа. В руках держал футболку. На груди, справа рисунок, какая-то татуировка. И рука от запястья до шеи покрыта какими-то символами и рисунками. Ночью на эмоциях, не обратила на них внимания.

Я застыла, любуясь им. До чего же он хорош! Как с картинки. Его лицо приобрело хищное выражение, и он усмехнулся, поймав меня за разглядыванием. Я шумно выдохнула и резко отвернулась, чувствуя, что снова краснею. Принялась наливать чай и готовить завтрак, лишь бы не смотреть на этого придурка. Злилась на себя. Никогда такого со мной не было. Подумаешь, симпатичный парень.

— Малая, — вывел меня из оцепенения его бархатистый голос. — Какие дружки?

— Когда ты уснул, я вспомнила, что должна покормить тётину живность, и пошла во двор. А там кто-то за забором был, и они явно тебя искали, — буркнула я, не поворачиваясь к нему.

— С чего ты это решила? — раздался у меня над ухом его шёпот.

По коже прокатилась волна мурашек. Сердце ухнуло куда-то вниз и затрепетало. Макс стоял так близко ко мне, что я кожей ощутила его тепло.

— По их разговору поняла, — рыкнула я. — Я хотела тебя разбудить, но у тебя, оказалось, начался жар. Пришлось откачивать.

Он опустил руки на столешницу с обеих сторон от меня, где я как раз нарезала сыр и хлеб. Нависая надо мной, как скала. Я сжалась и пискнула от страха.

— Учти, у меня в руках острый предмет, и я не побоюсь им воспользоваться, как зашила, так и порежу, — поборов свой страх, выпрямилась я, покосилась на него через плечо.

Он снова усмехнулся, но отступил на два шага, вскидывая руки перед собой.

— Да я ничего и не думал, малая, ну ты чего? — миролюбиво произнёс он. — Хотел поблагодарить за моё возвращение к жизни.

— И я тебе не малая! — разозлившись, повернулась, выставляя нож как указку. — Меня зовут Виолетта. Для друзей — Вилка. Но ты мне не друг! Поэтому Виолетта, ни малая, ни детка, ни как-то ещё! Понял?

— Да понял я, понял, — засмеялся Макс. — Чего ты такая заведённая, Виолетта? Давно секса не было?

Я задохнулась от возмущения и, снова покраснев, отвернулась, продолжая яростно кромсать сыр.

— Дурак, — буркнула я, немного справившись с эмоциями.

— Согласен, — не стал отпираться Макс. — Я веду себя, как последняя скотина. Прости меня, Виолетта!