— Живо, — я в очередной раз оказалась на руках Сеймура, не видела, что там случилось, теряя из виду пристань и суда и воду тоже. — Пристегнись, — скомандовал он, запихивая меня в одну из машин, стоявших на парковке. Потом перепрыгнул, как ни в чём не бывало через капот и сел за руль. — Я сказал пристегнуться, Маккензи! — рыкнул он, когда запустил мотор.

Я выполнила приказ, мы выезжали, когда нам навстречу бежали люди, туда на пристань.

— Это всё Марвины, Алена семья, они разберуться, а нам надо свалить так, чтобы нас не прижали, — пояснил Сеймур, когда я обернулась, чтобы глянуть что там происходит, но уже не видела.

Мне ничего не сказали его слова, но вероятно Ален — тот мужчина с причала. Мне стало интересно, а кем он приходился Сеймуру, он же говорил что-то про родственников. Какие это родственники? Отец, брат, кузен?

И я вспомнила внезапно, что платье на мне — это платье его жены. Жены… а я и он… и я запаниковала. Мне стало так стыдно, так невыносимо неуютно, больно даже. Может эта жена где-то в Эдинбурге? Может тот мужчина поэтому глянул на меня так, с осуждением. Словно знал всё о том, что случилось между мной и Сеймуром. Знал какая я ужасная, паршивая, безнравственная, доступная. Или… надо спросить. Надо. Как я могла так просто, так вот… и…

— Придётся идти пешком, сможешь? — спросил Сеймур, глянул на меня, а я кивнула, закусив губу.

Но я и представить себе не могла, что именно он подразумевал под этим — “идти пешком”...

Мы какое-то время ехали по дороге, потом свернули на просёлочную, потом, как мне показалось и вовсе проехали сколько-то по бездорожью. Сеймур явно понимал, куда он едет, но само понимание, что нас преследуют невыносимо давило меня. Мы петляли, пока не доехали до таблички “Частная собственность. Охраняется!” и забора с воротами на цепи.

— Выбирайся, рыбка, — скомандовал Сеймур, давая мне рюкзак.

Потом вышел из машины и заглянул в багажник. Я тоже выбралась, осознавая, что поглядываю неуютно по сторонам.

— Ты смотри, у Алена спальник есть, — заявил Сеймур, вытаскивая тугой мешок из непромокаемой ткани. — Забираем, переживёт.

— Это тот мужчина с причала? — решилась задать вопрос.

— Да, он самый. Как не сожрал меня, не понятно… но оторвётся на кошках, — гоготнул он недобро. — Суки, пожрать не дали, не могли через пару часов нагрянуть, — и он выругался, потом ещё поворошил вещи в багажнике. — О, консервы.

Он потянул на себя коробку, прикрытую парой пледов. Ещё были снасти рыболовные, что-то похожее на сеть. Я бы сказала, что владелец автомобиля турист, ну и определённо рыболов.

— Рыбные консервы ешь? — глянул на меня Сеймур.

— Д-да, — нахмурилась я.

— Кто тебя знает, может ты из тех рыбок, которые только водоросли едят, — ухмыльнулся, осматривая меня с ног до головы. — Судя по тебе так и есть. Да и не хватало, чтобы у тебя какая аллергия началась. Столько прикрывать твой сладенький зад, чтобы он почил с миром от куска трески?

— У меня нет ни на что аллергии, — заметила я.

— Не выявлено, рыбка, не выявлено, — и он ткнул меня легонько пальцем в нос, после чего забрал рюкзак и положил туда несколько банок консервов.

Закрыл машину и направился к забору.

— Давай, Маккензи, пошли.

— Но тут написано, что это…

— Частная собственность? — указал пальцем на надпись Сеймур. — Не ссы, крошка, это всё территория Марвинов. Так что поплыли, а то придётся ночевать в лесу! Мне плевать, а вот тебе не очень наверное светит? Или ты любительница?

Я замотала головой, и прибавила шаг. Вообще представить себе не могла, что окажусь в какой-то такой совершенно идиотской ситуации. Эдинбург был от меня всего в нескольких часах езды, а в итоге я до него не могу добраться уже пару или может даже больше дней. Я откровенно не понимала зачем Сеймур делает то, что делает — немеренно растягивает наш путь.