Я захлопала глазами, не понимая, точнее уже понимая, что он пошутил, но живость представленной картины не отпускала меня, да и окружающая обстановка. Снова сверкнуло и громыхнуло совсем скоро после этого.

— Надевай, — приказал он, всё ещё посмеиваясь. — Это платье моей жены, там есть ещё вещи, может и более подходящие для прогулки по пересечённой местности, но ты слишком костлявая и мне кажется, что одень тебя приемлемее, и это принесёт больше проблем, чем радости. Так что так.

Я перевела взгляд на платье.

— Живее, Маккензи! — гаркнул он, наклоняясь и я уже не думала о том, как выглядела его жена, где она, почему не с ним, а может быть она в городе где-то, а он приехал охотиться, или не знаю, что там оборотни делают, он же оборотень? Так это называется. Только медведь. А оборотни они только волки? Или…

Всё это, шквалом смело меня, но стоило ему крикнуть, как исчезло и я моментом собрала себя и оделась.

— Плед в рюкзак, из пальто своего, — кивнул в сторону и только сейчас я заметила свою верхнюю одежду на подлокотнике дивана, — достань документы и тоже в рюкзак.

Я надела свои носки с, чтоб их, медведями. Выполнила указания и взяла в руки ботинки, но он перехватил их.

— Дуй, — ткнул меня в спину, ускоряя.

— А машина? — спросила я, потому что — вот же ровер стоит, помятый, но…

— Увы, они потрудились над всем моим транспортом, — ответил Сеймур, ожидая, пока я засовывала ноги в резиновые сапоги, которые оказались немного велики. — Но… стой… твоя тачка!

— Она же без бензина, — заметила я.

— А вот это у меня есть, — и я поверить не могла, но он надел на меня дождевик, такой, как моряки используют, а потом обвязал меня верёвкой — привязав второй конец к руке.

— Это… — я даже не могла возмутиться или что-то ещё.

Но он только ухмыльнулся.

— Давай, понеслись, рыбка!

И мы правда понеслись. Сначала в гараж, потом на улицу, вот в эту жестокую непогоду, сметающую нас, но даже если мне хотелось, да ничего мне не хотелось. Это какой-то совершенно жуткий, чудовищный день, уже почти ночь и мне мерещилось, что мы идём непонятно куда, бессмысленно, вокруг беснуется природа, а я привязана к мужчине, который может стать медведем в любой момент?

Но мы дошли до моей машины. Я кажется поверить не могла, что это случилось. Он просто дотащил меня, упирающуюся, желающую остаться вот в поле, лечь и уснуть, или проснуться от сна. И мне хотелось словно верить, что машину мы не найдём, потому что, если найдём, то это же значит, что я в ней не сплю? А когда увидела, то заглянула в салон, очень желая увидеть себя спящую и проснуться уже наконец.

— Садись, — приказал мне Сеймур, снимая верёвку с руки. В моей дурной голове даже возникла мысль побежать от него. Но это бред. Это… да всё, что со мной происходит, полнейший бред!

— Так, — он сел за руль, — надо доехать до людей, а там уже разберёмся.

И автомобиль не без труда, но завёлся. Проехав минут пятнадцать, вырулили к побережью — мы возвращались в тот городишко, из которого я уехала. И ведь я должна была сейчас быть дома, в Эдинбурге!

— Что это? — спросил Сеймур указывая на игрушечную косатку лежащую на приборной панели.

— Это Рокки, — ответила я, машинально, хотя вообще не понимаю, никто не задавал мне этот вопрос, типа “что это”, потому что очевидно же — косатка, или кит-убийца, как обидно и неоправданно называют этих животных. А тут задали и я, дурочка, у твоей игрушки есть имя! Сколько тебе, Мейси? Четыре?

— Рокки? — конечно же рассмеялся надо мной мужчина.

— Да, — буркнула я. — Просто… просто… — и я потянулась к ней, хотела забрать с приборной панели, но не успела, как Сеймур ругнулся, вывернув руль и нажав на газ, сбивая что-то большое на дороге.