Как же, твою мать, хорошо!

Второй ещё сильнее цепляется в меня, до рёва невыносимо, тварь. Поддеваю лапами, и сношу его к роверу, который так и остался стоять посреди двора, впечатываю рысь в бампер автомобиля, ещё и ещё, а потом всё же перехватываю его пастью, ощущаю во рту вкус крови. Упиваюсь триумфом, когда скидываю с себя и ударяю лапой со всей мощи своего зверя.

Готов.

— Сеймур, — орёт мне тот, которого я чуял, но не мог найти. Веду головой, оборачиваюсь и вижу, как он держит за горло девчонку. Она бледная, тупо совершенно придерживает одной рукой полотенце, вот же… дурочка! Стесняется она. Второй рукой правда пытается цепляться за руку этого ушлёпка. — Не дури, иначе ей хана.

Если бы был человеком, то ухмыльнулся, но медведи не ухмыляются. Я веду головой, захожу дугой.

— Я её выпотрошу, — угрожает мне утырок. Но я чую его страх, а вот её не чую совсем. И это плохо… или… хорошо? — Тебе на неё срать?

И он сжимает шею девчонки, уходя в оборот, я чую запах её крови, он ударяет мне в ноздри, и переворачивает зверя, и меня человека внутри него.

Всего один шаг, всего один, я припадаю к земле, потом делаю рывок, и тупорылая кошка не успевает сориентироваться, как я перекидываюсь в человека и, выдернув топор, который очень мне на руку был оставлен мною же, когда колол дрова для камина утром ещё, отправляю его уверенным движением руки прямо в голову уроду.

Он оседает, за ним падает и девица.

6. Глава 6. Маккензи

— Маккензи, открывай глаза! — тон не терпел никаких возражений, кажется даже если бы я умерла, то определённо восстала от этого приказа.

Я открыла глаза и уставилась в лицо своего мучителя? Или спасителя?

— Привет, рыбка, — проговорил Сеймур, нависая надо мной. — Иди сюда.

И не успела я ничего ответить, вообще сообразить, что там, куда, как он подхватил меня подмышки, словно ребёнка и поднял. Поднял с тела. Того, кто хотел меня убить. И я голая вообще. И вот… Сеймур этот тоже голый. И держит меня на вытянутых руках. Голую. И… я обвела глазами двор, потом попыталась посмотреть вниз.

— Смотреть на меня, — приказал мужчина тем самым строгим тоном и я уставилась в его синие глаза. Даже мыслей никаких в голове не осталось. А ведь там трупы. Трупы людей. И он… он их убил. Медведь. Он — медведь!

Я всхлипнула, но получилось как-то невнятно, словно икнула, и взгляд не смогла отвести. Он сделал несколько шагов и усадил меня на диван. Очень ловким движением вытащил словно фокусник из неоткуда клетчатый плед. Накрыл меня, потом весьма бесцеремонно повернул мою голову и цыкнул недовольно, осматривая шею. В этот момент я потеряла связь наших взглядов, на улице опять сверкнула молния, и я снова уставилась невольно на тело, что лежало возле окон. Заливаемое дождём. С топором в лице. А вокруг вода, смешанная с кровью, пятнами на полотенце, которое было до нападения намотано на мне.

Вздрогнула от грома, и сейчас…

— На меня смотри, сказал, — рыкнул Сеймур, не тише грома, и я снова уставилась на него, утопая во тьме взгляда. Хищника. Вот точно. Абсолютно точно хищника.

Я пыталась не думать, пыталась, но происходившее только что, вот же мгновение назад, меня скрутило ужасом. Я видела, как человек стал зверем. Вот этот человек. Страшным огромным зверем. Губа затряслась, челюсть, зубы застучали друг о друга, наконец я ощутила, что мокрая и замёрзшая.

— Почему тебе нравится фотографировать? — внезапно спросил Сеймур.

— Что? — уставилась на него, и даже перестала трястись от холода.

— Ты хотела поговорить, вот сейчас можешь говорить, — ответил он, вставая, а я не могла оторвать взгляд от его лица. Следила глазами за ним, как он прошёл к открытым полкам стеллажа, взял оттуда коробку, вернулся ко мне.