Глава гибридов говорил размеренно, четко и громко:

— Ты управляешь своей силой. Мы сейчас вместе сделаем вдох, а с выдохом ты почувствуешь, как успокаиваешься. Со следующим выдохом ты сможешь взять контроль над собой. Ты уже чувствуешь свои руки, каждый палец.

Мама как раз растирала левую ладонь двумя руками, и я подбежала, взяла правую и стала разминать кисть брата. Стала называть вслух пальцы, которые растираю:

— Мизинец. Безымянный. Средний. Указательный. Большой.

Мама подула Саше в лицо:

— Ощути ветер.

Леон появился из ниоткуда со стаканом льда. Я взяла один кубик и положила Саше на ладонь:

— Почувствуй лед.

Мы «заземляли» брата. Может, наш ритуал со стороны казался странным, но все близкие понимали, как сильно Саша может навредить Лине своим всплеском ментальной силы. Ему стоило бы держаться от нее за десятки километров, а он стоял прямо у двери ее палаты и не мог отойти.

Взгляд Саши становился яснее, и уже через минуту он кивнул, давая знак, что опасность миновала.

Я с болью посмотрела на брата. Что же мы с ним такие неправильные в своих парах? Что же у нас все через одно место?

Мама обняла меня, отец отпустил брата, а потом чмокнул меня в макушку.

— Ты вовремя. Как нога?

— Все хорошо. Как Лина? К ней можно?

Конечно, я лгала о ноге.

Мне ответил Леон:

— Сейчас нужно свести риски к минимуму. Никаких посещений.

Мне дали взглянуть на подругу через окно бокса, словно боялись движением воздуха спугнуть чудо. И я их понимала.

Лина была белее подушки, на которой лежала. Казалась облачной. Но все-таки она дышала! Экраны медицинских приборов ответственно замеряли жизненные показатели и словно говорили: «Еще поборемся!»

Сеня спал в соседней палате, а на прикроватной тумбочке высилась гора оберток от шоколадных плиток. Аленка все поправляла одеяло, которое медолис с завидным постоянством скидывал во сне, и вздыхала.

В докторском кабинете спала уставшая Альбина. Леон обложил ее подушками, заготовил на штанге кучу капельниц, а на столе — шприцов с лекарствами. Как самый ответственный будущий папаша, он исправно измерял пульс, пищал электронным градусником, за что получил нагоняй от проснувшейся из-за разведенной суеты Альбины.

Леон прошел мимо меня в коридоре, бурча: «Я же беспокоюсь. Лина не одна в группе риска».

Я никогда не видела Леона таким растревоженно-заботливым. Отцовство было ему к лицу. Или, правильнее сказать, любовь ему к лицу?

В этой обстановке показывать свою ногу и говорить, что я не соблюдала постельный режим, мне показалось неуместным.

Я немного поговорила с родителями, попереглядывалась с братом и поковыляла к выходу. Мне предстояло найти Тень, но как это сделать без денег и с больной ногой? Задача не из легких.

— Далеко собралась? — донеслось в спину.

Леон, как типичный леопард, умел мимикрировать под фон. Вот и сейчас в белом халате он очень органично слился со стеной. Погруженная в свои мысли, я и не заметила.

— Эм… Ну…

— Почему молчишь о ноге?

Я не стала отпираться. Просто смотрела в глаза доктора.

— Пошли.

— Но…

— Никаких но, если хочешь ходить на двух ногах.

Спорить было трудно. Особенно с Леоном. Я всегда его немного побаивалась.

— Сделаем рентген и посмотрим, насколько сильно ты над собой издевалась.

Я снова промолчала. Ну а что сказать?

Ответ был на рентгеновском снимке и на лице Леона, который его увидел. Врач смотрел на меня так, будто сомневался в моих умственных способностях.

Я даже отвернулась.

— Тебе снова нужна операция.

— У меня нет на это времени. Я должна найти Тень.

— Зачем?

— Поговорить с ним. Доказать всем, что это не он сделал такое с Линой.