Крохотные обрывки всколыхнулись по ветру и упали к ногам командора.

– Повесить! – коротко распорядился Хиггинс, развернулся и ушёл.

Он даже не стал подниматься обратно на балкон, чтобы, сидя в удобном кресле, с высоты наблюдать за казнью; не стал он и оборачиваться, когда забили в барабаны, и даже бровью не повёл, когда палач пнул бочку, и та выскользнула из-под ног Левассара, а толпа на площади опять испуганно ахнула, будто и не на казнь пришла.

Вернувшись к себе в кабинет, Александр Хиггинс со всего размаха рухнул в кресло и зарылся руками в волосы на голове. Глаза смотрели в никуда, и в них застыли крохотные хрустальные капли.

Толпа на улице разбежалась быстро: уставший народец спешил по тавернам, чтобы за кружкой-другой обмусолить многочисленные события дня.

Самыми последними разошлись стражники. Помощники командора тоже никуда не торопились, а сидели на балконе и тихо беседовали.

– Изрядно он попил у нас крови, – произнёс первый, кивая в сторону повешенного пирата. – Прямо гора с плеч, да?

Видя, что его собеседник не отвечает, переспросил:

– Да, Эррол?

– Да, – задумчиво ответил тот, кого назвали Эрролом. – Вот только без Левассара золото не найти.

3. Глава 2. Тяжело быть баронессой

пятнадцать лет спустя

Нерсес, поместье барона фон Стерлса

– Какое безобразие! – воскликнула баронесса и хлопнула крышкой большой позолоченной шкатулки. – До бала осталось меньше трёх месяцев, а половина приглашений ещё не разослана.

Вновь открыв шкатулку, баронесса принялась перебирать скрученные и аккуратно сложенные свитки. Перевязанные золотыми лентами, они давили и приминали друг друга, хрустели и местами рвались. На эти пустяки хозяйка поместья не обращала внимания – всё, что сейчас её занимало, это имена до сих пор не оповещённых гостей.

– Дэйли, Парсонсы, Монпансье… Мы рискуем остаться без доброй половины домов. Любезный друг, – окликнула баронесса супруга, – да отвлекись ты, наконец. Дело чрезвычайной важности!

– Да, душа моя, – рассеянно ответили ей.

Барон фон Стерлс – в ночном колпаке на лысую голову и башмаках разного цвета на босу ногу – колдовал над коллекцией бабочек. Последние недели добавили к ней несколько экзотических видов, и теперь крылатые, будучи засушенными, заботливо и скрупулёзно брались тоненьким пинцетом и прикреплялись к листам толстой книги.

– Тебе твои бабочки важнее дочери и её будущего! – укоризненно кинула баронесса и поморщила нос. – Бал через три месяца, а часть гостей об этом даже не знает. Парсонсы, Монпансье… – женщина начала перечислять фамилии знатных семей заново.

– Без Монпансье никак! – воскликнул барон и пригладил тоненькой салфеткой усики изумрудной пестрокрылки. – Только он пьёт наливку из лисьей ягоды, а после хорошо проигрывает мне в карты. Распорядись отправить ему приглашение в первую очередь.

Баронесса фыркнула и недовольно скривилась.

– У Монпансье сыну пять лет. Пока будем ждать, когда тот вырастет, наша дочь состарится. Отправлю в последнюю.

– Ох уж эта твоя навязчивая идея выдать Эмму замуж! Куда торопиться?

Последняя бабочка была прикреплена к плотному листу; барон довольно потянулся и хрустнул позвонками.

– Эмме уже почти семнадцать. Пора думать о будущем, а традиции, к твоему сведению, никто не отменял.

Баронесса снова нырнула носом в шкатулку и продолжила перебирать приглашения.

– Через три месяца к нам съедутся лучшие женихи со всего света. Всё должно быть на высшем уровне! Для Эммы уже готово платье верескового цвета…

– Вереск! – Барон подпрыгнул. – Да-да, именно вересковой жужжалки ещё нет в моей коллекции. Я гонялся за ней по болотам всё прошлое лето, продырявил камзол и всё-таки упустил. Решено. Сразу после завтрака наведаюсь на пустоши. Прикажи подготовить мне сапоги.