– Как мы проберёмся мимо библиотеки? – испуганно зашептала Эмма на ухо Марте, прячась за колонной. – Они увидят нас, и мне конец!

Служанка укоризненно закачала головой.

– А я думала, только я одна боюсь гнева баронессы... Вы, главное, держитесь левой стороны и делайте вид, что спешите на улицу. Впрочем, вы и так спешите. Если сейчас не поторопитесь, то окончательно опоздаете. Возница долго ждать не будет – подозрительно. А Фрэнк говорил, что отплывает с рассветом. Так что или сейчас, или никогда.

– Сейчас, – стиснула зубы Эмма и решительно двинулась вперёд.

Баронесса тем временем не унималась. Седые волосы, некогда бывшие красно-огненными, густыми и шелковистыми, были собраны в тугой пучок на затылке, который подпрыгивал в такт её шагов.

– Нет, Грины – совсем не вариант. Бедные, что с них возьмёшь? А имя и у нас не хуже.

– Тогда остаётся де Грааф, – развёл руками барон. – Должен же я как-то отплатить ему за то, что он простил мне карточный долг.

– Он же в два раза старше нашей дочери, – поморщилась баронесса. – Ох, и выбрать-то толком не из кого! – в сердцах воскликнула она и, подняв голову, посмотрела в сторону дверей и длинного, тускло освещаемого холла.

– Марта! – окликнула баронесса служанку. – Поди-ка сюда. И кто там с тобой... тоже сюда!

Внутри Эммы всё сжалось.

«Сейчас обман и раскроется, – вмиг подумала девушка. – Матушку ещё никому не удавалось обвести вокруг пальца».

– Кто это у тебя за спиной прячется? – Баронесса нахмурила брови.

– Мой братишка Хетт, – пискнула Марта, подталкивая Эмму вперёд.

– Кем ты у нас служишь?

– Он подсобляет повару на кухне, – мигом ответила за юную госпожу служанка. – Он всего месяц как при дворе.

– А сам он, вижу, язык проглотил?

Баронесса развернулась и отошла в сторону, к мягкому креслу и столику, на котором высилась гора непрочитанных книг. В разных переплётах – кожаных и из бархата цвета бирюзы и малахита с песочными прожилками – они уже давно ждали своего часа, но баронесса всё тянула с прочтением, предпочитая пролистывать короткие «Светские новости», а не погружаться в четырёхсотстраничный роман.

– Надеюсь, Эмма уже спит? – только и спросила баронесса, барабаня пальцами по верхнему томику.

– Уже давно, – ничуть не краснея, врала Марта. – Бедняжка сегодня сильно устала при обсуждении с поваром десертов для праздничного бала.

– Завтра разбуди её пораньше, – ледяным тоном произнесла баронесса. – Придёт портной снимать мерки, а после поедем выбирать ткань и кружева на платье. Всё должно быть с королевским размахом – дочь у меня единственная!

– У меня тоже, – выдал барон, не поднимая головы от родовой книги. – Посмотрите, душа моя, какими бабочками я украсил страницу, где будут выведены фамильный герб Эммы и их с супругом инициалы.

– Ступай, Марта, – благосклонно кивнула баронесса и, вернувшись к супругу, кинула на страницу полный равнодушия взгляд. – Уберите ваших сухих бабочек и украсьте жемчугом. Эмме подходит бежевый.

Этих слов, однако, ни Марта, ни переодетая Хеттом Эмма не расслышали. Обе бежали к воротам, где всех слуг ждали повозки.

Испокон веков замок фон Стерлсов требовал много прислуги. Так уж повелось, что нынешние хозяева замка, как и их предки, жить любили на широкую ногу, а значит, и обслуживать их должны были по высшему классу. Порой, сам король шутил, что фон Стерлсы принимают балы с куда более широким размахом, чем он сам. Барон при этих словах лишь низко кланялся и отнекивался от таких комплиментов. Но что правда, то правда, прислуги в замке насчитывалось крайне много. Какая-то часть жила прямо при хозяевах, занимала тесные комнатки на чердаке и в подвалах. Садовники, конюхи, возницы обитали в небольших домиках на задворках сада, куда господа никогда не наведывались. Другая часть раз в неделю разъезжалась по домам, сдавая смену, чтобы через семь дней вновь вернуться к стенам замка и своим обязанностям.