– Море... – Хиггинс запнулся. – Меньше всего я хотел, чтобы Грант связал свою жизнь с морем. Ты видишь, что море делает со мной? Жалкий мёртвый пиратишка не даёт мне жить, а морской воздух отравляет меня. Не хочу Гранту повторения моей судьбы.

– И всё же отправьте его в море, – мягко настаивал Эррол, подавая адмиралу камзол. – И едем со мной. Вам нужно проветриться.

Долго тянуть не пришлось – копыта лошадей зацокали, а колеса элегантного, с открытым верхом, экипажа застучали по неровной мостовой уже спустя несколько минут. Служанка, зашедшая в пустую залу, чтобы навести порядок, заглянула в полупустой кувшин из-под вина и укоризненно покачала головой.

От Белой бухты до центра Бланеса доехали быстро. По просёлочной дороге лошади неслись во всю прыть; молодой кучер даже привстал на козлах и, щёлкая кнутом, подгонял и без того резвых скакунов. Ветер свистел в ушах, повозку водило из стороны в сторону, но капитан Акерс, которому принадлежал экипаж, и не думал скомандовать идти потише. Развалившись на сидении, он наслаждался быстрой ездой, как и тёплым весенним ветром, бьющим в лицо. Сидевшего напротив Александра под конец укачало, поэтому в городе уже пошли медленнее. На радость адмиралу и простому люду.

Полюбоваться повозкой капитана, а заодно поглазеть на того самого Хиггинса, которого боится сам морской дьявол, и который в своё время отправил на тот свет целую шайку отпетых пиратов, сбежался чуть ли не весь город. И хотя поместье самого Хиггинса находилось от Бланеса неподалёку, из Белой бухты адмирал выбирался крайне редко и гостем в городе был нечастым. Если и ездил куда, то теми местами были или порт, или лавки картографов.

Лошади стучали копытами по городской мостовой чинно и важно, давая возможность всем зевакам рассмотреть себя, а заодно и редкостной красоты экипаж. Обитый тяжёлым темно-зелёным пан-бархатом, он был украшен вензелями и инициалами капитана. Редкая женщина в городе не мечтала прокатиться рядом со щёголем Акерсом, но последний уже давно слыл заядлым и упёртым холостяком, и все старания дам – как юных, так и не очень – были обречены на провал.

Любопытных собралось столько, что кучеру пришлось ещё сильнее замедлить ход, чтобы ненароком не задавить зазевавшегося прохожего. Этим сразу поспешили воспользоваться мальчишки; двое самых ушлых запрыгнули на запятки экипажа и сидели довольные, болтая ногами и показывая приятелям языки.

После пятого поворота повозка остановилась, мальчишки тут же спрыгнули и сиганули за угол, не успел кучер даже свистнуть. Эррол спустился и помог Хиггинсу выйти.

– Пройдёмся немного, – сказал капитан, подавая Александру трость. – Тут недалеко.

Идти и вправду было близко. Сначала завернули за дом, миновали грязный двор, где хозяйки в большом корыте стирали бельё, потом нырнули на узенькую улочку, на которой с трудом могли разойтись две кошки, и вышли к таверне с аляповатого цвета вывеской и замысловатым названием: «Летающая рыба».

Александра с непривычки повело. Он уже давно не ходил на большие расстояния. По дому порой и вовсе не передвигался, предпочитая дни и ночи напролёт сидеть, закрывшись в кабинете. Но Эррол всегда был начеку. При необходимости поддерживал наставника за руку и не спускал с него внимательного взгляда до тех пор, пока они оба не зашли в таверну и не заняли самый дальний столик, отгороженный от общего зала широкой ширмой из крашеного в ярко-розовый цвет тростника.

– Отобедать мы могли и у меня, – пробормотал Александр, опускаясь на мягкие подушки, раскиданные поверх жёсткой лавки. Тяжело дыша, он расстегнул нижние пуговицы стесняющего движения камзола и осмотрелся.